Creepy Reddit

Так что, впервые увидев рекламу дома на Малберри-Лейн, я сразу подумал: ну, а с тобой-то, что не так?

Двухэтажный фермерский дом с крепкой верандой ютился в паршивом райончике, зажатом с двух сторон более развитыми и приятными соседями. Однако ничего не указывало на проблему с преступностью, а цена оказалась настолько низкой, что я был уверен: кто-то забыл дописать пару-тройку нулей. Короче говоря, я тут же забронировал встречу. Дом оказался еще лучше, чем на фото. Добротно построенный, очень-очень чистый… Дружелюбный агент объяснил, что он пустует уже несколько недель после смерти бывшей владелицы – одинокой пожилой женщины. В ее смерти не было ничего криминального: старушка просто утонула в ванне.

Интересно, не поэтому ли там было так чисто? Как будто агентство стремилось стереть любые напоминания о бывшей обитательнице и ее смерти. Я задержался на пороге темной ванной, вглядываясь в сгущающиеся тени. Волосы на загривке встали дыбом. Я правда решусь жить там, где только что умер человек? Но с другой стороны, что за глупый вопрос? Я столько раз переезжал с одной съемной квартиры на другую, что наверняка уже могу собрать коллекцию мест, где кто-то да почил.

Но червячок сомнения уже делал свое дело. Идея купить дом казалась все менее и менее привлекательной, пока… Пока я не обернулся в последний раз, стоя у дороги. Я представил, как вхожу в дверь после долгого рабочего дня, а из широких окон льется уютный золотистый свет. Может быть, собака или супруга встречают меня у двери, кто знает… Агент ухмыльнулся и выжидающе протянул документы. Он знал.

***

Я переехал несколько недель спустя. Финансы оказались практически на нуле – подписывать документы на первую в жизни ипотеку было все равно что отдавать душу дьяволу, правда с несколько худшими последствиями, если что-то пойдет не так, – но я напомнил себе, когда ручка в нерешительности зависла над пунктирной линией, что такая возможность выпадает раз в жизни. Несколько моих коллег вызвались помочь мне переехать еще до того, как я решился попросить их об этом. Прекрасные люди. Как дети, мы скользили по пустым коридорам в носках, собирали башни из моих картонных коробок и ели пиццу, пялясь на голую стену гостиной и шутя о том, как я мог бы переделать это место. Горячий ломтик пиццы в одной руке, холодное пиво в другой, смех друзей эхом разносится по пустому залу… казалось, что жизнь прекрасна. Наконец-то у меня получилось.

– Чувак, – воскликнул мой менеджер, вытирая руки о штаны, – У тебя там походу течь. – Он только что вышел из ванной.

Нахмурившись, я последовал за ним обратно по коридору. И да, из крана в ванной мерно капала вода. Как бы я ни крутил ручку, ничего не происходило... пока, наконец, капание не прекратилось само по себе. Я решил вызвать сантехника утром и вскоре уже провожал друзей за дверь после первой вечеринки в моем новом доме.

Измученный долгим днем, я рухнул на чистые простыни, даже не раздеваясь и не приняв душ. Меня накрыло такое блаженство, в этой тихой голубой ночи, под шелестом лопастей потолочного вентилятора…

…В ванной горит свет. Странно. Я выхожу в коридор. Шаги гулким эхом гуляют между стен. Кран снова капает, но в этот раз звук такой, будто капли падают в воду. Толкаю дверь.

Ванная наполовину наполнена прекрасной, чистой бирюзовой водой. Такая теплая, блаженно теплая… Над белоснежными стенками поднимается пар. Забыв о беспокойстве из-за горящего света, я опускаю руку в воду. Идеально.

Толстая морщинистая рука, хватающая меня за шею, нереально раздута. С непреодолимой силой она погружает мою голову все глубже под воду. Пытаюсь бороться, бью руками по поверхности, но кислород неумолимо тает. И вот разум теряет контроль над телом. Оно пытается дышать. И одним толчком за другим горячая вода льется в мои легкие…

Я вздрогнул и проснулся. В доме стояла тишина. Ни света, ни капель, ни жутких мокрых, раздувшихся мертвых рук. Только я, прижимающий руки к горлу и насквозь мокрый от пота. Я отправился на кухню за стаканом воды, стараясь выбросить кошмар из головы. Сладкая, холодная… вода была восхитительна и быстро привела меня в чувство. Видеть кошмары на новом месте – это нормально. Особенно после того, как меня перепугала смерть прошлой владелицы. Я просто сам себе морочу голову. Выпив еще стакан божественно вкусной воды, я вернулся в постель и провалился в сон без сновидений.

***

Только через неделю я понял, что подсознательно избегаю собственной ванной. Обычно после работы я сразу шел в спортзал через дорогу, тренировался и там же принимал душ. Зубы я чистил так быстро, как мог, и перенес все необходимые мелочи в туалет на первом  этаже, где тоже была раковина. Не могу сказать, снились ли мне еще кошмары – просто не помню. А может не хочу вспоминать. Но с этим нужно было что-то делать. Так что я отправился в ближайший магазин товаров для дома и скупил там все самое яркое, что смог найти.

Ярко-розовый мохнатый коврик.

Кислотно-зеленый силиконовый коврик для душа.

Набор пушистых полотенец с коровьим принтом.

И почему-то кучку горшочков с крошечными кактусами.

Расставив все это добро, я налил полную ванну горячей воды с пеной и погрузился в теплую воду. Закрыл глаза. Глубоко вздохнул. Если бы каждый раз нужно было смотреть в глаза страху в такой обстановке, то, черт, это не так уж плохо. Я плескался среди пузырьков, пока не надоело и вытащил затычку.

Протерев глаза от воды, я вдруг заметил что-то серое и распухшее, дрейфующее прямо под слоем почти осевшей пены… но стоило смахнуть ее и в ванной не оказалось ничего, кроме воды. Я вытерся новым полотенцем, довольный победой. Вообще-то, все это настолько придало мне уверенности, что я даже вернулся к давно забытому аккаунту в приложении для знакомств и отправил несколько сообщений. К моему удивлению, вскоре у меня было назначено свидание. Несколько кружек пива и долгую прогулку по центру города спустя, мы оказались в постели у меня дома. Раньше у меня никогда никто не оставался на ночь, и, несмотря на то, что мы только познакомились, было приятно засыпать, под сопение девушки, уткнувшейся в мою грудь.

Посреди ночи я проснулся и обнаружил, что она исчезла. Приподнявшись на локте, я оглядел голубоватый полумрак спальни. Она ушла? Я подкрался к окну и раздвинул жалюзи. Только заросшая, освещенная фонарями пригородная улица. Скрип половиц заставил меня обернуться. Темная фигура прислонилась к дверному проему.

– Привет, – промурлыкала она.

– Привет, – выдохнул я. – Ты напугала меня до усрачки!

– Знаешь, мог бы и сказать мне, что живешь с бабушкой.

У меня кровь застыла в жилах.

– Чего?.. – Я едва говорил.

– Ну да, я чуть не наткнулась на нее в ванне.

Мои глаза остановились на темноте за открытой дверью ванной в конце коридора. Из дверного проема выплыла фигура. Пятно темнее самой темноты. Она не издала ни звука. Нечто похожее на раздутый человеческий труп. Глаза, тускло горящие, как бледные лампочки, уставились на меня, полные ненависти… И она неуклюже побрела вниз по лестнице.

– Все нормально? – спросила девушка, не обращая никакого внимания на ужас за ее спиной.

– Да… Просто немного напуган.

Захлопнув дверь, я запрыгнул в кровать, натянул одеяло до самого подбородка и прижался к своей визави, крепко зажмурившись, будто боялся, что если вновь открою глаза тот монстр будет стоять прямо передо мной.

***

Утром пол перед ванной был мокрым.

Когда девушка ушла, я тут же сделал то же самое. У меня не хватило духу остаться дома наедине с темными коридорами, тишиной, и мерным звуком капающей воды. Так что я пошел в библиотеку. Я всегда свысока относился к "сумасшедшим", которые верили в экзорцизм и экстрасенсов… и теперь сам стал одним из них.

Первый священник, которого я спросил об экзорцизме, рассмеялся и повесил трубку.

Второй сказал мне, что я плачу справедливую цену за жизнь во грехе.

Третий, пожилой мужчина с ирландским акцентом, оказался гораздо добрее. Он предложил мне повесить распятие, положить библию под подушку и молиться каждый вечер перед сном . А если это не сработает, перезвонить ему.

У большинства экстрасенсов, как ни странно, номера были заняты или отключены.

Первая хотела денег просто за телефонный разговор.

Вторая пообещала, что изгонит демона, не выходя из своего трейлера, как только я отправлю 200 долларов на ее счет.

И снова в третий раз мне повезло. На том конце провода щебетали птицы, я практически чувствовал запах благовоний через телефон. Приятная молодая женщина с мягким, обнадеживающим голосом пообещала встретиться со мной в тот же вечер, чтобы познакомиться с домом. И если она не сможет решить проблему, визит будет бесплатным.

Если не считать одежды приглушенных тонов и россыпи украшений из нефрита, женщина, ожидавшая меня на подъездной дорожке, совершенно не напоминала “стереотипного экстрасенса”. На самом деле, она больше походила на преподавателя искусств, чем на сгорбленную старуху в шали, наглаживающую хрустальный шар. Она с улыбкой подала мне руку.

– Эми.

Мы присели тут же на крыльце, где я и поведал свою историю. Эми прекрасно умела слушать – мне довелось общаться с достаточным количеством людей, чтобы понять это. Казалось, она делала мысленные заметки. пока я говорил, и не проявляла ни осуждения, ни чрезмерного воодушевления. Закончив, я встал, открыл дверь в дом, шагнул внутрь и придержал дверь для новой подруги-экстрасенса.

Эми застыла на крыльце совершенно неподвижно. Будто пыталась подготовиться к чему-то. Жутковатое зрелище. Затем, глубоко вздохнув, она вошла внутрь, опустив голову. Лицо скрылось под занавесью волос.

– В общем, ванная, с которой все началось, наверху… – начал я, поднимаясь по ступеням лестницы. Эми снова застыла у меня за спиной. Словно в моей гостиной поставили эксцентричную статую. Я вздохнул. Остановился. И спросил наконец: – Эми?

Никакого ответа. Пришлось снова спуститься, вдруг у нее случился приступ или вроде того… Глаза девушки были закрыты. Я даже не мог понять, дышит ли она.

– Эми? – Я потянулся к ее руке…

Крик был таким громким, что стекла чудом удержались в рамах. И он все длился и длился. Даже когда у нее уже давно должен был закончиться воздух, крик продолжал вырываться из пересохшего горла. По щекам Эми катились слезы. Я встряхнул ее, дал пощечину, а когда и это не сработало – выволок из дома.

Когда ноги девушки коснулись крыльца, ее лицо снова обрело человеческие черты. Спотыкаясь, она попятилась от двери.

– Мне жаль… Прости… Я не могу…

– Эми? Что происходит? – мне только и оставалось, что кричать ей вслед.

– Я не могу, – пробормотала она на ходу, нетвердой походкой направляясь к машине. Забралась внутрь, заблокировала двери и завела двигатель. – Тебе нужно уезжать из этого места немедленно.

Серовато-черный дым повалил из выхлопной трубы подержанной машины. Эми рванула с места, явно стремясь убраться отсюда как можно дальше. Оставив меня беспомощно стоять на подъездной дорожке дома, очевидно, проклятого, или одержимого, или что там еще. Я вернулся внутрь. Страх сменился гневом. Это был хороший дом. Ее выходка, выходка экстрасенса, была всего лишь шуткой, мошенничеством, либо попыткой выманить деньги.

Что мне нужно было сделать, так это окружить себя светом, шумом и людьми, которым я доверял.

***

В тот же вечер я предложил устроить у себя вечеринку. Создал чат, добавил друзей и коллег. Я прибрался и заказал пиццу, то и дело вызывающе поглядывая в сторону ванной. Если призрачная бабка думает, что сможет справиться с моими пьяными коллегами, флаг ей в руки.

Пришла целая уйма людей, что меня приятно удивило. Ситуацию омрачали только долгие, обеспокоенные взгляды, которыми меня награждали украдкой со всех сторон. Возможно, эта история с новым домом и нежеланным соседом повлияла на меня сильнее, чем казалось.

Приехала моя начальница Кэрол, со столом для настольного футбола в кузове пикапа. Демаркус привез караоке. Вскоре мысли о мертвой старухе вытеснило беспокойство о жалобах на шум от соседей. Грохот, крики и глухой гомон заполнили дом… и все же дурное предчувствие никуда не делось. Я изрядно набрался в тот вечер. Стена, к которой я прильнул, казалась гладкой и прохладной, как водная гладь (и почему я всегда так не хожу?), но коридор как будто нарочно все время удлинялся, а ванная убегала на десятки метров с каждым моим шагом. Дверь ванной оказалась закрыта, света не было… Я ввалился в нее и шагнул в темноту в поисках унитаза.

Уткнувшись прямо в мокрую голую кожу.

С воплем я отшатнулся и быстро включил свет.

Кажется, Кэрол и Демаркус, застигнутые врасплох прямо посреди, кхм… свидания, перепугались еще больше меня. Мы все стояли в неловком молчании, красные, как раки, пока я не пробормотал сквозь поднимающуюся рвоту, прежде чем зажать рот рукой:

– Спальня дальше и по коридору. Меня сейчас…

Я проснулся на диване. Кто-то перенес меня сюда и уложил набок. Во рту стоял омерзительный привкус, темнота казалась бесконечной. В голубой ночи мерцали цифровые часы. Где-то на кухне лилась вода. Пошатываясь, я встал и направился навстречу звуку… Демаркус склонился над раковиной и жадно глотал воду прямо из крана.

– Ты пробовал? – просипел он. – Так вкусно, не оторваться.

– Ага.

Не обращая больше на него внимания, я открыл холодильник и залпом выпил остатки молока – верного средства от сушняка, еще со времен учебы в колледже. Пусть это даже была просто байка, но в тот момент я надеялся на эффект плацебо. Отрубаясь на диване, я все еще слышал, как из крана течет вода.

***

Разбудил меня крик.

Кэрол в ужасе стояла в кухне, зажав руками рот. Демаркус – или то, что от него осталось – все еще пил воду. Его живот чудовищно раздулся, жидкие фекалии стекали по ногам, собираясь в озеро на полу, но мертвые губы были плотно сомкнуты вокруг крана. И все же вода просачивалась сквозь них и потоком стекала по раздутому телу.

Теперь пришла моя очередь кричать. Кэрол смогла собраться и уже вызывала полицию. Она осталась со мной до тех пор, пока не приехали офицеры. Она оставалась и когда нас допрашивали. Возможно только это меня и спасло. Я был в шоке и не мог выдавить даже “да” или “нет” без ее помощи.

Я не буду вдаваться в подробности уборки, расследования или того, как я взял отпуск и уехал к родителям на несколько недель. В любом случае, я почти ничего не помню. Единственное, что намертво впечаталось в память – скрюченное, залитое водой тело Демаркуса. Но мне все равно необходимо было вернуться домой. Либо это, либо объявить о банкротстве и потерять жизнь, которую я с таким трудом построил.

Из-за всего произошедшего, я перестал встречаться со своей парой из приложения. С тех пор у меня было достаточно бессонных ночей, и одна мысль все не давала покоя: только она реально видела потустороннее присутствие в доме. Так что я отправил ей длинное письмо с извинениями, объяснил, что произошло… и попросил о помощи.

***

Я не имел права ожидать ответа, но она ответила.

Позвони мне. Алекс.

Я знал ее под другим именем. Номер телефона тоже был другим, но фотография совпадала. Алекс согласилась встретиться у меня дома, когда я вернусь.

Было приятно входить в эту прохладную, темную тишину не в одиночестве. Я нервно огляделся, присаживаясь на диван. В доме пахло хлоркой. Я мог бы поклясться, что слышал звук капающей воды, но ни за что не заставил бы себя выйти из комнаты и пойти искать его источник.

– Сначала я думал, что она охотится только на меня. Или что со временем все пройдет, не знаю. Но после того, что случилось с Демаркусом…

Кап. Кап. Кап.

Алекс в задумчивости обхватила пальцами подбородок.

– Мы оба в большой опасности, – сказала она наконец. – Если ты думал, что я смогу помочь избавиться от духа, то зря. Со мной никогда не случалось ничего подобного. Но мне кажется, что оно охотится на людей только когда они одни. Когда уязвимы. Наверное так и вышло с Демаркусом: он проснулся пьяным, мучился от жажды и вот так кончил. Оно и до меня пыталось добраться тогда,когда я в полусне побрела в туалет. Так что, если мы будем вместе, когда оно явится…

Кап. Кап.

– Ты что не слышишь? – взорвался я.

– Слышу что? Ты меня пугаешь…

Я вскочил и бросился к лестнице.

– Этот звук! Вода капает! – Я обвиняюще ткнул пальцем вверх. – Там.

Я не осмелился бы подняться один и Алекс это знала. Она взяла меня за руку и повела по коридору. С каждым шагом звук становился все громче и громче, пока не начал греметь в ушах набатом. Казалось, я схожу с ума. Но Алекс ничего не слышала. Крепко зажмурившись, я толкнул дверь в ванную.

Ванна была полна голубой, кристально чистой воды. Одна за другой капельки срывались с крана на ее сверкающую поверхность, будто светящуюся успокаивающим светом.

Как только я увидел ее, сразу понял, что должен окунуться с головой.

Прохладная прозрачная жидкость смыла бы все дурные мысли. Она оставила бы меня чистым, непорочным и невинным, как херувим. По идеально гладкому фарфору под водой не блуждали никакие тени.

Следующее, что я помню, – это как меня тащат по ковру в прихожей, промокшего по пояс. Я сопротивлялся, кричал, делал все, чтобы вернуться в ванну, а Алекс держала меня, как могла.

– Ты чуть не утопился! – закричала она, когда я наконец пришел в себя. Некоторое время мы лежали вповалку, тяжело дыша. В конце коридора смутно маячила жадная пасть ванной. Наконец Алекс нарушила молчание. – Чувак, - вздохнула она, – ...ты не думал о том, чтобы просто избавиться от ванны?

***

Именно это я и сделал. Пришлось влезть в еще большие долги, но я готов был заплатить любую цену. Пока рабочие трудились, я не переставая слонялся вокруг, преисполненный чувством вины за то, что не предупредил их о том, что может случиться. Ночи я проводил у Алекс. Мы все чаще виделись с тех пор, как она спасла мне жизнь. Душ я принимал в спортзале. То, как вода вырывалась из насадки душа и стекала в канализацию, все еще наполняло меня каким-то безымянным ужасом... но шум в раздевалке и присутствие других людей помогало. Я даже как-то раз закрыл глаза. И моему мозгу вдруг оказалось не так легко представить серый, раздутый женский труп, стоящий прямо позади меня в душевой кабине.

Наконец, дело было сделано. Рабочие вывезли все старое содержимое ванной на какую-то свалку, не оставив и следа от комнаты, где бывшая жительница встретила свой печальный конец. Жизнь вернулась к чему-то, напоминающему нормальность, и, хотя я продолжал принимать душ в спортзале, все же смог примириться со странными событиями на Малберри-Лейн, 242, настолько, чтобы написать об этом. До сегодняшнего вечера я думал, что оставил все это позади.

На закате перед домом остановился потрепанного вида пикап. Я слышал из кухни его дребезжащий выхлоп. Водитель и несколько оборванцев-пассажиров вышли, стянули с чего-то брезент и выгрузили это  на мой двор.

Это была ванна – ее ванна. Последний раз испуганно взглянув на зловещий груз, оборванцы умчались прочь. Я не знаю, купили ли они ее, украли или подобрали на свалке. Не знаю, как они узнали, куда везти ванну...но она вернулась. Я ловлю себя на том, что смотрю через плечо в окно, пока печатаю...чем темнее становится, тем больше теней плывет от проклятой ванны к моей входной двери. И я боюсь того, что увижу в своем окне, если отвернусь слишком надолго.

Опухшее, осунувшееся лицо, круглое и гнилое, как старая тыква.

Изо рта нескончаемым потоком течет вода…

Однако сейчас, обласканная лунным светом, старая ванна кажется такой прекрасной. То, как она стоит там, белая, как кость, на лужайке… выглядит так умиротворяюще. Пожалуй, я пойду прилягу в нее. Почувствую бледный свет на своей коже...

В конце концов, я так давно не принимал ванну.

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я даже до конца не определился, что буду делать, если получу рецепт. Признаюсь, я много об этом думал. Ну кто не хочет быть счастливым? Меня немного пугала цена. Ладно, очень сильно пугала. Видеть, как улыбается Эрик, конечно, здорово, но я не могу оторваться от его ушей – от аккуратно срезанных мочек с обеих сторон. Он сделал это кухонными ножницами, так что посоветовал потратиться на действительно качественную пару, если придется. Еще и Сьюзен... здорово, что она явно больше не собирается умирать, но ей приходится постоянно носить длинные рукава, чтобы скрыть полосу срезанной овощечисткой кожи от запястья до плеча.

По крайней мере первая карточка оказалась не особо страшной. Аккуратный почерк, список ингредиентов, пошаговый рецепт… И символическая жертва. Я решил попробовать, потому что это было довольно просто и я мог в любой момент остановиться без каких-либо последствий. Тим, например, так и не решился приготовить по последней карточке, и с ним все в порядке, если не считать обычного переутомления от работы на двух работах, но в этом нет ничего нового.

Моим первым блюдом стали равиоли со сливочным соусом, украшенные разорванным письмом от моей бабушки. Она ушла из жизни пять лет назад. Я не такой уж великий повар, но точно следовал инструкциям на карточке, и все получилось. Повезло, что пришлось съесть только бумагу. Сьюзен приготовила тыквенный суп, с прахом ее недавно умершей собаки.

Я не увидел никаких немедленных результатов, хотя друзья заверяли, что так и должно быть. Что нужно потерпеть и ждать второй карточки. В это время мне было так сложно... Понимание, что я на полпути к счастью, делало мелкие неприятности невыносимыми. Работа меня убивала. Коллеги наводили скуку. Я чувствовал себя, как беспомощный щенок в ведре воды, не справляясь с простыми задачами. Сад пришел в запустение, да и, собственно говоря, какой смысл был за ним ухаживать, если через несколько дней все приходилось начинать сначала. В гараже копилось ненужное барахло, несмотря на твердое решение организовать этот хаос. А еще меня снедала вина за то, что я был несчастным. Ведь на самом деле моя жизнь не так уж плоха, так какое я имел право жаловаться? Как будто обещание избавления, только усилило страдания.

Каждый день я приходил домой и проверял почтовый ящик, отчаянно надеясь найти вторую карточку. И несколько недель уходил разочарованным, пока предвкушение полностью не угасло, оставив лишь ненависть к глупому ритуалу. Хотя мне и не стоило мучиться с почтовым ящиком. Вторая карточка обнаружилась на тумбочке в ванной. Я нашел ее, когда собирался почистить зубы перед работой.

Потребовалось некоторое время, чтобы собраться с духом и раздобыть ингредиенты. Инструкции были четкими. Эрик сказал, что когда добрался до второй карточки, он был уверен, что попадет в тюрьму, но все же сделал так, как написано, и ничего плохого не случилось. По крайней мере, с ним ничего плохого не случилось. Эрик понятия не имеет, что случилось с человеком, у которого он украл грин-карту. Я думаю, его все еще гложет вина. Ему неудобно об этом вспоминать, поэтому я не поднимаю эту тему.

Моим вторым рецептом был тыквенный пирог с кленовым бурбоном, и это довольно интересное сочетание. Приятный вкус, но текстуру испортили волосы. Человеческие волосы. Мне жаль ту женщину на пробежке. Она билась в истерике и хваталась за остатки волос, когда я запрыгнул обратно в машину, держа ее хвост в кулаке. Но, как и Эрику, мне за это ничего не было. Я просто встал рядом с дорожкой, пялясь в телефон, а когда она пробежал мимо, схватил ее за волосы и отрезал их ножницами, которые прятал за спиной. Почти полметра волос, представляете? Она наверное годами их растила.

В моей жизни ничего не изменилось, за исключением, конечно, затянувшегося чувства вины за то, что я сделал. Даже разболелся живот, но скорее оттого, что я умял пирог целиком. Я начал с нетерпением ждать третьей и последней карточки, и, вместе с предвкушением, вернулась надежда. Я начал готовиться к моменту, когда все изменится, и я наконец буду счастлив. Привел в порядок сад. Купил стеллажи для гаража. Стал более дружелюбным к коллегам, и хотя они все еще оставались скучными, а работа так и не приносила удовлетворения, мне стало проще это игнорировать. Обещание счастья словно укрыло мир вокруг меня, заставляя все сиять и блестеть. Даже друзья заметили разницу и поинтересовались, получил ли я третью карточку.

– Пока нет, – со смехом ответил я им. – Я все еще жду.

А потом… она пришла. Я проснулся, и нашел карточку на груди. Нащупал ночник и прочитал рецепт, трепеща от волнения. Друзья предупреждали, что это будет самое трудное. Что нужно хорошо все спланировать. Готовить в выходные и взять несколько дней отпуска на работе. Убедиться, что есть заначка на оплату медицинских счетов, потому что страховка, скорей всего, это не покроет. И, что самое важное – собрать под рукой аптечку, потому что я не смогу сразу поехать в больницу.

Спасибо Сэму, иначе бы мы это все не узнали. На карточке ясно сказано, что рецепт нужно готовить разом. Нельзя собрать ингредиенты и продолжить позже. Сэм... ну, Сэм истек кровью, пока ждал, когда тамале, начиненные тринадцатью сантиметрами его кишечника, будут готовы. Полагаю, он сделал слишком большой разрез.

Вы знаете эту толстую подушечку мышц прямо у основания большого пальца? Это группа мышц, одна из которых называется "короткий сгибатель большого пальца". Мне пришлось искать это словосочетание, чтобы понять, о чем говорится в рецепте. Кажется, я случайно вырезал и соседние мышцы тоже... Но не жалею. В конце концов, я не хотел все испортить, и было так трудно видеть, что я там режу среди всей этой крови, да еще и голова кружилась от боли... Я думал, что я потеряю сознание, пока мясо тушилось на медленном огне, и едва стоял, опершись на стену, помешивая варево здоровой рукой, делая глубокие вдохи и приказывая себе: просто продержись, просто продолжай, уже почти все.

Я приготовил Неряху Джо. Разорвал мышцы своей руки на волокна, смешал с говяжьим фаршем, полил соусом и подал на булочке. И с жадностью съел. Желудок скручивался с каждым куском, приходилось бороться с тошнотой, но я его съел. А потом, позвонил 911 и сказал им, что произошел несчастный случай на кухне, а у меня сильное кровотечение.

Кажется, я отключился – тот вечер вспоминается урывками. Я пришел в себя намного позже, уже на больничной койке, с забинтованной рукой и катетером с обезболивающим в вене. Врач сказала, что они не много смогли сделать. Мышц просто не осталось – худший случай бытовой травмы, что они когда-либо видели. Нечего было лечить. Эта рука останется искалеченной.

Я ответил, что все в порядке. Что теперь я буду счастлив. Наверное она решила, что я брежу из-за морфия, скептически глянула на меня и ушла.

***

Я счастлив. Конечно, большой палец на левой руке больше не работает, но я считаю, что это небольшая плата за то, что я получил. Ведь счастье – то, за чем мы гонимся всю жизнь, и лишь немногие из нас достигают его. Лишь немногие знают, каково это. И я могу с уверенностью сказать: я знаю, что значит быть счастливым. Выписавшись, я подал заявку на новую должность, которая предполагала больше общения с людьми (чтобы не приходилось печатать), и получил её. Мне так нравится. Я лучше узнал коллег и оказалось, что они не такие пресные, как я думал. Я привел в порядок свой двор, так что теперь он, как с картинки. Я часто приглашаю друзей, очень часто, ведь мы все теперь счастливы и рады собраться вместе. Ну кроме Тима, с его двумя работами. Я стараюсь не забывать приглашать его, но не всегда выходит. В последний раз, когда мы разговаривали, он все раздумывал над своей карточкой, потому что чайная ложка – это такая маленькая часть по сравнению с тем, насколько большая на самом деле печень.

Небольшая плата. Я говорю себе это каждый день, просыпаясь. Смотрю на себя в зеркало, улыбаюсь и говорю, что оно того стоило. Теперь я счастлив. Я не должен забывать об этом. Я счастлив и моя жертва не была напрасной.

Хотел бы я рассказать вам, как инициировать этот процесс, но просто не знаю. Однажды ко мне привязалась мысль, как здорово было бы, наконец, стать счастливым, по-настоящему счастливым, и через несколько дней карточка нашла меня. Думаю, лучшее, что можно посоветовать тому, кому повезло обнаружить рецепт в своем почтовом ящике, – сделай всё, что там написано.

Что бы ни требовалось отдать. Что бы ни требовалось забрать у других... сделай это.

Оно того стоит. Вот увидишь. Оно того стоит.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Медленно дом начал сотрясаться. Судороги проходили по нему волнами от подвала до чердака. Сначала слабые, а потом все сильнее и сильнее, пока вещи с полок не посыпались дождем. В воздухе повис насыщенный запах желчи, и тут я поняла, что происходит: Дом тошнило.

Поднявшись, я пошла за прогорклым шлейфом запаха рвоты по коридорам и комнатам, пока не осознала то, что следовало понять сразу: нужно идти в подвал. Задержав дыхание, я ринулась вниз… И как только ступила на подвальную лестницу, Дом содрогнулся в последний раз, разбив вдребезги все окна.

Сжавшись на ступенях, я закрыла лицо руками, стараясь защититься от осколков стекла, а когда пришла в себя…

В горячей точке лежал крохотный дрожащий комочек.

Перья, пропитанные желудочным соком. Птица. Та самая, которую принесла Карга в жертву дому, когда навещала его.

Полумертвая, вся измазанная желчью птица поднялась на ноги, сделала неуверенный шаг и упала.Затем снова встала и снова упала. А потом наконец выровнялась и посмотрела на меня единственным глазом.

– Помоги мне, – сказала я. – Найди Грейс.

Птица встряхнулась, сметая с перьев желчь тонким туманом. А потом вылетела в слуховое окно.

Я выбежала вслед за ней и увидела, как птица скрывается за крышей дома. Она летела на запад, немного петляя под проливным дождем, но четко выдерживая направление. Запрыгнув в машину, я поехала следом.

Я просто гнала вперед, не обращая внимания на красный свет. Свернула не на ту улицу и поехала по встречке. И мне было все равно. Ничто сейчас не могло отвлечь меня от единственного пути к моей дочери. И каждую секунду я думала о ней, цепляясь за память в своем сознании так крепко, будто одно это могло уберечь ее от полного исчезновения.

Уверена, если бы птица увела меня достаточно далеко, все кончилось бы тем, что я врезалась бы какой-нибудь в пикап и умерла на месте. Но ехать оказалось совсем недалеко. Где-то в полутора километрах от Дома птица внезапно остановилась и камнем упала на землю. Разлагающийся трупик приземлился посреди улицы.

Я никогда раньше не бывала в этом районе. Два длинных ряда богатых особняков выстроились по обе стороны дороги, спускаясь к милому тупичку. В этом районе, должно быть, было полно детей: трехколесные велосипеды и кукольные домики усеивали лужайки, почти на каждой подъездной дорожке стояли припаркованные минивэны.

Не представляя, куда дальше, я подбежала к ближайшему дому и постучала в дверь. Вскоре открыла изможденная женщина. Она будто смотрела сквозь меня, вся пропахшая крепким виски.

– Мне нужна помощь, – задыхаясь проговорила я. – Я ищу свою дочь.

– Я всегда хотела дочь, – мечтательно протянула женщина.

На лужайке возле входа стоял розовый велосипед с кисточками на руле.

– Чей это велосипед?

Она только пожала плечами.

– Ничейный. Стоит тут уже несколько недель. Я не хочу его выбрасывать… Наверное надеюсь, что маленькая девочка, которой он принадлежал, вернется и заберет свое сокровище. И вот я жду, и жду, и жду…

– Послушайте. Подумайте сейчас очень крепко, хорошо? Живет ли с вами по соседству пожилая дама? Она ездит на винтажном бьюике?

– О, вы про Сару Уайт? Такая милая старушка. Всегда печет угощения для соседей…

– Который дом ее?

– А тот, в конце улицы. Тот, что с розами. Вы не пропустите. – Она секунду помолчала. – Как думаете, та малышка вернется когда-нибудь за своим велосипедом? Может быть он пригодится вашей дочери? Ну если вы когда-нибудь найдете ее. Забирайте, если хотите. Кажется девочка уже не вернется… – Женщина опустила глаза и снова задумчиво пробормотала: – Я всегда хотела дочь.

***

Дом и правда было сложно пропустить. Даже под струями ливня дом Карги ярко сиял желтыми стенами, увитыми розами. Прихватив охотничий нож из багажника – да, я обзавелась парой отличных ножей и научилась ими пользоваться, – я пошла к дому.

Дверь оказалась не заперта. Внутри царил всепоглощающий запах печенья, причем в самом худшем смысле этого слова. В воздухе, слишком горячем, висела сахарная пыль. Я будто вошла прямо внутрь духовки.

– Грейс!

Слабое хныканье из дальней комнаты стало мне ответом. Не раздумывая, я бросилась на звук. Дурочка.

Конечно Карга ждала меня. Сидела на корточках за дверным косяком с собственным ножом в руках. Я услышала это прежде чем что-либо почувствовала – влажное хлюпанье, с которым нож пронзил мой живот. Кровь хлынула из раны. Я упала на пол. Карга попятилась, не скрывая ликования.

– Все вы матери одинаковые, когда дело касается ваших крошек. Вот почему всегда так просто.

На секунду я поддалась панике. Все произошло ровно так, как старуха и планировала. Еще немного, и я растворилась бы в серой пустоте, а после – и Грейс. А потом Дерек. Все мы были бы стерты из существования.

Кровь текла у меня между пальцев, вместе с ней ускользало и наше будущее, присоединялось к сотне несчастных детей, которых Карга уже успела стереть.

А потом я подняла глаза и увидела Грейс. Привязанную к стулу у стола, сплошь заставленного пирожным, печеньем и конфетами. Маленькое личико перепачкано шоколадом и кремом. Она выглядела живой, но с трудом могла держать голову.

– О, не волнуйся, – сказала Карга. – Она почти готова. Почти до краев нафарширована. И духовка почти подошла. – Она неуверенно шагнула ко мне, сжимая нож. – Наверное я должна спросить, как ты меня нашла? Эти дома такая прелесть, правда? Всегда найдут, как удивить своими… способностями. Даже спустя столько лет, я все время узнаю что-то новенькое. А ведь я здесь уже очень, очень долго.

Я собрала силы в кулак и поднялась на ноги, с ножом в руке. Старуха отступила на шаг, внезапно растеряв уверенность:

– Ты сильнее, чем кажешься. Отдаю тебе должное. Как давно ты кормишь эту тварь?

Она была права. Я кормила дом гостями последние несколько месяцев, и давно заметила, что совсем не напрягаюсь, унося детей в постель на руках.

– Знаешь, я стала этаким экспертом по ножевым ранениям, – сказала я вместо ответа подходя к старухе. – Даже изучила анатомию человека. И вот, что скажу: если бы я была пониже ростом, скажем, как ребенок, твой удар был бы смертельным. Возможно он разорвал бы мою печень пополам. Но дело в том, старая ты сука, что я не ребенок. Я взросла женщина.

И я кинулась на нее, замахиваясь ножом. Карга подняла руку, пытаясь защититься и лезвие прошло сквозь нее, как сквозь масло. С воплем она отдернула руку. Теперь с нас обеих капала кровь, разливаясь лужицей у ног двух хищников, оценивающих друг друга.

– Я убью тебя. – Мой голос был тверже стали. – Точно так же, как всех остальных. А потом скормлю тебя твоему собственному дому.

– Я же уже говорила. – Она подняла нож. – У моего дома весьма специфические вкусы.

Кивнув на пол у ног Карги, где кровь исчезала с привычным грубым шорохом, я ответила:

– Или только у тебя. Может только тебе нравится эта подлость. Та самая, в которой ты так удобно обвиняешь дом. Может только ты здесь предпочитаешь детей.

Она с воплем бросилась на меня. И именно этого я и хотела. Легко увернувшись от удара, я вонзила нож в грудь старухи, прямо в сердце. Окровавленной кучей, она рухнула на пол.

А дом продолжал пить ее кровь. Должно быть он изголодался. Никогда не видела, чтобы мой ел так быстро. Тело старухи распалось прахом всего за несколько секунд…

Я подбежала к Грейс и отвязала ее от стула. Стоило дочке встать на ноги, как ее тут же вырвало.

– Прости, мама, – сказала она, смотря на меня большими испуганными  глазами. – Она заставила меня есть. Я даже не хотела. Она заставила…

– Я знаю. Знаю.

Я впервые видела подобную кухню. Четыре, или даже пять духовок, пара из которых были вдвое больше тех, что мне приходилось видеть. Три холодильника, кладовая, фритюрница…

Я даже думать не хотела о том, как конкретно Карга использовала все это оборудование. Сколько же ей было лет? И как много детей она успела скормить дому?

Это не вина дома. Я искренне в это верила. Как говорил Аарон, он всего лишь инструмент в руках плохого хозяина. Но как я могла узнать, кто займет его теперь? Может у старухи была какая-нибудь сестра или племянник с теми же аппетитами, готовый продолжить ее дело?

Я сделала единственное, что казалось правильным. Включила все комфорки на газовой плите. Достала бутыли с растительным маслом из кладовки и разлила его по всему дому.

Он пытался слизать масло, но его было слишком много.

– Мне жаль, – сказала я дому. – Ты не виноват. Но ты слишком опасен. Надеюсь, ты сможешь простить меня.

И бросила спичку.

Когда мы с Грейс почти дошли до машины, дом уже пылал. И где-то там, за звоном бьющегося стекла и треском балок, я услышала то, о чем до того могла лишь догадываться… Дом кричал. И замолчал. Я никогда не забуду оглушительную тишину, будто тысяча миллионов цикад вдруг умолкли одновременно.

Дом умер. А вместе с ним и забвение.

И по всему городу, по всему району, сотня мам и пап внезапно выбежали в темноту, когда волна воспоминаний настигла их.

Мы с дочерью шли по улице, и со всех сторон в ночь неслись имена:

– Эбби!

– Пит!

– Мари!

– Дариус!

Одно за другим, имена сплетались в шуме ливня, и, оглянувшись на пылающий дом, клянусь, я увидела сотню маленьких силуэтов, провожающих меня, уходящую с прекрасной живой дочерью на руках.

***

Мы вернулись домой. Вместе с Дереком и Грейс. Дождь лил сквозь разбитые окна, промочив дом до костей. Снаружи выл ураганный ветер, но внутри было на удивление тихо. Я сорвала цветы с клумбы снаружи и оставила их в горячей точке.

Но они даже не думали вянуть.

Что я на самом деле попросила, когда умоляла вернуть Грейс? На что пришлось пойти Дому?

– Ешь, – ласково сказала я ему, но как будто крикнула с бездонный каньон, слушая собственное эхо.

Неужели сегодня я уничтожила два дома: и ее и свой? Сжавшись в комочек на подвальной лестнице, я плакала, прижимая к себе детей.

– У тебя кровь, мам, – подал голос Дерек. – Надо в больницу.

– Я знаю… я знаю.

Это была моя последняя надежда. Оставив детей на ступенях, я встала прямо в центр горячей точки и позволила крови и слезам свободно течь на пол.

– Пожалуйста. Пожалуйста…

И осталась ждать и молиться, чтобы кровь наконец исчезла…

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Позади раздался резвый топот: Грейс и Дерек бежали к нам.

– Кто вы? – спросила Грейс.

– Это гостья.

– Вы не похожи на наших гостей, – добавил Дерек.

– Думаю, ты прав, мальчик. – Старушка откликнулась с игривой улыбкой. – Я отличаюсь от большинства людей.

Она так смотрела на детей… от этого мне было не по себе.

– Вы двое, вернитесь в дом, а я пока устрою нашу гостью.

Дети убежали, оставив старуху с тоской смотреть им вслед.

– Прелестно, – начала она. – Дивная семья. А их отец? Он управляет заведением вместе с вами?

– Мы живем без отца.

– Конечно без. Полагаю, они его вообще не помнят.

По спине у меня пробежал холодок. Она что-то знала об Аароне? Он должен был исчезнуть для всех, кроме меня.

– Как пройти в комнату?

– Сюда. – Я старалась не выдать то, как меня взволновали слова гостьи.

Оставив старуху в комнате, я побежала в жилую часть дома и включила монитор. Камера показывала, как она достала из сумочки небольшой сверток и положила на кровать. А когда развернула, я увидела внутри вроде бы случайный набор предметов: плитку шоколада, прядь волос, одинокую розу и мертвую птицу. Гостья присела рядом и замерла, не отводя глаз от предметов.

А потом, едва слышно…

– Ешь, – проворковала она. – Давай. Здесь найдется что-нибудь тебе по вкусу.

Дом всегда был очень осторожен и не раскрывался перед посторонними людьми. Но эта женщина и правда отличалась ото всех остальных. Все те гости, которыми я кормила дом, были очевидно порочны, хоть и считали, что хорошо это скрывают.

Эта женщина держала свою натуру при себе. Эта женщина была похожа на меня.

– Не делай этого, – прошептала я Дому.

– Ты у нас хороший мальчик, правда? – Старуха запустила скрюченные пальцы в сумочку и достала маленький нож. – У всех есть маленькие слабости. Угощения, перед которыми мы не в силах устоять.

Нож вонзился в ее палец. Кровь полилась на покрывало. А потом воздух наполнило знакомое шуршание и кровь исчезла.

Старуха торжественно кивнула.

– Все хорошо, дорогой. Теперь я тебя увидела. Давай, бери остальное, не стесняйся.

Роза начала стремительно увядать и вскоре превратилась в пыль. А за ней и остальные подарки. Гостья дождалась, пока последние частицы праха исчезнут, свернула ткань и сложила обратно в сумку. Затем спокойно встала и вышла вон.

Пару минут спустя, в парадную дверь постучали.

– Боюсь, я здесь не задержусь, – начала старуха. – И возможно нам будет полезно поболтать здесь, на крыльце. Надеюсь вы простите мне желание остаться снаружи.

Я кивнула и вышла, закрыв дверь.

– Кто вы? – спросила я под громкий стук сердца в ушах.

– О, у меня было много имен. Люди, которым я не нравлюсь, зовут меня Каргой. Я ненавидела это имя, но, полагаю, стоит носить его с гордостью.

– Чего вы хотите?

– Совершенно ничего. Просто услышала о новом домовладельце и захотела с вами связаться. Видите ли, у нас с вами одинаковый бизнес. На мгновение я забеспокоилась, что мы можем наступить друг другу на пятки. Знаете, я уже сталкивалась с подобным в прошлом, довольно неприятный опыт. Но у наших домов, очевидно, совершенно разные вкусы.

– Не уверена, что понимаю, о чем вы говорите.

– О, думаю ты прекрасно понимаешь. Но я отдаю должное твоей осмотрительности, милочка. Это всегда положительно сказывалось на моем деле, а я играю в эту игру куда дольше тебя.

– Я хотела бы, чтобы вы ушли.

– Конечно, дорогуша. Полагаю, мы обе будем надеяться, что больше никогда не увидим друг друга. – Она сделала пару шаркающих шажков вниз по лестнице и слегка помахала мне рукой напоследок. – Кстати, милые дети. Следи за ними повнимательнее, в наши дни в городе небезопасно.

***

На долгие недели у меня в животе поселилась пустота после встречи с Каргой. Одна мысль о том, что она где-то там владеет таким же особенным домом, с его способностью стирать людей из существования, пугала меня до чертиков.

Каждую ночь я ловила себя на одних и тех же мыслях. У меня всегда было только двое детей? Была ли у меня когда-нибудь кошка? Может быть я с кем-то встречалась после Аарона? Конечно, не было никаких шансов узнать это доподлинно. Если Карга кого-то скормила своему дому, они бы просто исчезли, раз и навсегда. Все, что осталось бы – кучка бесхозного хлама, как тогда, когда Дом съел Кинга и остались лишь его игрушки.

И я понятия не имела, где ее найти. Она говорила, что живет в нашем городе, но это едва ли сужало круг поисков. Плюс она была умна, точно не из тех, кто оставляет следы. И она совершенно меня не боялась. Ни на йоту.

Да, я и надеялась, что больше никогда ее не увижу.

А потом, провожая Дерека в школу, я заметила рядом с его шкафчиком шкафчик без имени. Но внутри лежал рюкзак и сменная одежда. Школа просила подписывать вещи детей, поэтому я, стараясь не вызывать подозрений, аккуратно порылась в сумке в поисках бирки с именем или любого упоминания о ребенке, которому она принадлежала.

И ничего не нашла.

– Дерек, чей это шкафчик?

– Ничей. Это “ничейный” шкафчик. В школе их целая куча. В них что-то лежит, но оно ничейное.

– Сколько? – спросила я дрожащим голосом. – Сколько в школе ничейных шкафчиков?

– Мама, ты меня пугаешь… – Мой сын начал оглядываться по сторонам в поисках учителя, друга, кого угодно, кто смог бы спасти его от собственной матери.

– Сколько их? – Я очень старалась не допустить панику в голос.

– Десять может быть? Одиннадцать?

По наитию я посмотрела поверх его плеча в окно на забор, окружающий школу. И тогда увидела ее.

Карга наблюдала за нами из своей машины с легкой улыбкой на лице. Что-то с ней было не так… Она выглядела куда моложе. Лет на пятьдесят, не больше. Теперь она сидела прямо, а в волосах седые пряди перемешались с черными.

Наши глаза встретились, и она кивнула, прикрыв глаза в раздумьях. А потом резко сорвалась с места и уехала вдаль с бешенной скоростью. Паника сдавила мне грудь.

– Уходим, – крикнула я Дереку. – Мы должны идти!

– Но уроки еще даже не начались…

– Сейчас же!

Я ехала в детский сад Грейс, выжимая из машины все. Пыталась дозвониться воспитателю тысячу раз, но все время попадала на голосовую почту. Эта женщина никогда не брала трубку, черт ее дери!

Начался проливной дождь, и я почти ничего не видела. Нервная дрожь сотрясала мое тело. И я то и дело оглядывалась на сына, просто чтобы убедиться, что он все еще со мной.

Наконец, мы добрались до небольшого домашнего детского сада. Обычный небольшой дом, заваленный детскими игрушками, но это максимум, что мы могли себе позволить. Да и Грейс любила это место.

Я ворвалась внутрь, волоча за собой Дерека. Несколько детишек возраста моей дочери играли в кубики и смеялись, совершенно не обращая внимания на грозу, разбушевавшуюся снаружи. Разве в группе было так мало детей? Я смутно припоминала, что когда впервые привела сюда Грейс, в садике было куда более людно, но… такого ведь не могло быть? Никто на моей памяти не уходил.

– Где Грейс? – сказала я воспитательнице. – Кое-что случилось. Ей нужно вернуться домой.

– О, должно быть вы что-от напутали. Жаль, что вам пришлось проделать весь путь сюда под этим жутким дождем… Грейс забрала бабушка всего несколько минут назад.

Я могла бы начать вопить на нее. Могла бы кричать не переставая еще долгие часы. Но это нисколько бы не помогло. Мы с Дереком вернулись к машине. Я не плакала. Не могла себе этого позволить. Потом у меня еще будет время. А сейчас нужно было подумать.

– У тебя есть сестра. – сказала я сыну, садясь в машину. – Ты помнишь ее, правда?

– Грейс? Конечно, я знаю!

– Хорошо. Потому что пока мы ее помним, она еще не исчезла. А значит, у нас есть шанс ее спасти.

Дерек выпрямился, округлив глаза от страха.

– Мою сестру зовут Грейс. Мою сестру зовут Грейс…

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.