Порой учёные бывают большими шутниками и троллями. Например, в 2017 году в одном научном журнале вышла статья «Концептуальный пенис как социальный конструкт». Авторы публикации доказывали, что именно так нужно воспринимать мужской половой орган — кроме того, они утверждали, что такое понимание пениса важно для борьбы с глобальным потеплением. Позже учёные признались, что их статья была провокацией: с её помощью они хотели подчеркнуть, что с рецензированием публикаций о социальных науках всё не очень гладко.
А в 2003 году в журнале British Medical Journal вышла научная работа «Использование парашюта для предотвращения смерти и серьёзных травм, связанных с вызовом гравитации: систематический обзор рандомизированных контролируемых исследований». Согласно авторам работы, никаких качественных рандомизированных исследований по эффективности парашютов не проводилось — а значит, нельзя сказать, что парашюты помогают выживанию при падениях. Учёные иронично отметили, что ярые сторонники доказательной медицины критикуют методы лечения, основанные исключительно на наблюдениях — но при этом не выступают против использования парашютов. Хотя выводы о том, что парашюты спасают жизни людей, основаны исключительно на наблюдениях! В конце статьи учёные посоветовали сторонникам докмеда провести двойные слепые рандомизированные исследования парашютов — а также принять в них участие. И не забыть, что некоторые парашюты должны оказаться плацебо.
15 лет спустя, в 2018 году, вышла ещё одна тематическая статья. Она называлась «Использование парашюта для предотвращения смерти и серьёзных травм при прыжке с самолёта: рандомизированное контролируемое исследование». Авторы новой статьи писали, что всё-таки провели эксперимент с парашютом и выяснили: «Использование парашюта не привело к значительному снижению смертности или серьёзных травм (0% для парашюта против 0% для контроля)». Правда, был нюанс: участники эксперимента, прыгавшие без парашюта, прыгали из самолёта, который стоял на земле.
В общем, тема сегодняшнего поста — доброжелательная критика доказательной медицины (если что, сам я — сторонник докмеда). И начну вот с чего: на западе некоторые учёные оперируют сразу двумя терминами — доказательная медицина и научная медицина. Эти два термина — способ подискутировать о том, как правильно доказывать эффективность того или иного метода лечения. На что мы должны опираться — только на клинические исследования? Или ещё и на знания в области биологии и других наук? Я не зря начал статью с парашютов — ведь мы в курсе об их эффективности не благодаря опытам, а благодаря своим знаниям о гравитации и так далее. Нам не нужны никакие исследования, чтобы понять: парашюты работают.
Докмед говорит: не важно, как работает то или иное лекарство — главное, что оно работает — и мы видим это в клинических испытаниях. Но такой подход нужен не всегда: так, мы и безо всяких испытаний понимаем, что прыжок с парашютом полезнее прыжка с гирей. И если чьё-то исследование покажет, что гиря лучше спасает от смерти, то очень вероятно, что проблема в исследовании, а не в «недоизученности парашютов».
Научная медицина же говорит, что клинические испытания — лишь часть доказательной базы: никто не отменял накопленных знаний человечества в области физики, химии и физиологии человека. Если мы поняли и научно объяснили механизм действия препарата — это явный плюс, к нему надо стремиться. А вот если вся информация говорит о том, что перед нами медицинский аналог «вечного двигателя», что лекарство нарушает все законы физики и химии — надо подумать, стоит ли тратить деньги и время на дальнейшие клинические исследования.
А теперь представьте, что вы изобрели прибор, который проверяет, не взорвалось ли Солнце. Этот прибор очень надёжен — если Солнце взорвётся, то в 99 случаях из 100 он это засечёт. И вот вы просыпаетесь утром, а устройство пишет: ужас, Солнца больше нет! Вас прошибает холодный пот — ведь есть лишь небольшой шанс, что устройство ошибается. К счастью, вы можете просто выглянуть в окно, чтобы убедиться: всё окей, Солнце на месте, взрыва не не было. И вообще, вероятность взрыва звезды такого класса явно меньше, чем вероятность ошибки прибора. Получается, вероятность, что прибор накосячил, условно в миллиарды раз выше вероятности спонтанного взрыва. Карл Саган говорит: «Невероятные заявления требуют невероятных доказательств». Заявление «Солнце взорвалось» требует гораздо более весомых пруфов, чем заявление типа «Человек прыгнул без парашюта и разбился».
То же самое и в медицине — одно дело, если работает препарат, чей механизм действия известен и чья эффективность подтверждена в исследованиях на животных и людях. И совсем другое — если речь идёт о якобы эффективности гомеопатии или наложения рук. Невероятные заверения — например, о том, что сахарные шарики помогают при кашле — требуют дополнительных проверок и подтверждений. Если исследование показало, что гомеопатия реально помогает — скорее всего, его авторы допустили ошибку, а исследование нужно провести ещё раз.
Научная медицина — пока что не очень расхожий термин. Это понятие придумали врач-невролог Стивен Новелла и онколог Дэвид Горски. У них даже есть одноименный сайт (Science Based Medicine), где можно подробнее узнать об отличии научной медицины от доказательной. По мнению врачей, у доказательной медицины есть огромное количество преимуществ, но имеются и существенные недостатки. Главный недостаток — это фокус на доказательствах без проверки научной правдоподобности. Самое главное, что имеет значение в докмеде — результаты клинических исследований. Обычно доказательность работает отлично — но она проваливается, когда проверяемое лежит за пределами адекватной науки, когда правдоподобность исходной гипотезы стремится к нулю, когда в медицину лезут шарлатаны вроде упомянутых гомеопатов.
Поэтому Новелла и Горски считают, что надо полагаться не только на экспериментальные данные, но и на всю науку в целом. Так и получилась «научная медицина». Которая, к слову, тоже не лишена недостатков. Так, иногда случается, что теоретические данные не подтверждаются экспериментально. Например, одно время учёные полагали, что гормон лептин, который борется с ожирением у мышей, решит проблему лишнего веса и у людей. Всё оказалось не так просто: выяснилось, что в человеческом организме, кроме редких случаев генетических заболеваний, и так достаточно лептина. Исследование показало, что этот гормон в похудении большинству из нас не поможет.
Ещё один пример — ионы Скулачёва. Бывший декан моего факультета, замечательный учёный, придумал гениальную идею. У нас в клетках есть митохондрии. Они производят активные формы кислорода, которые повреждают ДНК. Значит, надо доставить антиоксиданты в митохондрии, чтобы эти оксиданты устранять. А как их туда доставить? Скулачёв придумал, что надо найти молекулы, которые одновременно антиоксиданты и при этом положительно заряжены — Скулачёв-ионы. Тогда эти ионы притянутся к отрицательно заряженным митохондриям, и там будут скапливаться антиоксиданты. Это замедлит старение и продлит жизнь. Идея была очень хорошая, элегантная, научно красивая — но на практике она не сработала. То есть наука может говорить, что всё окей, лекарство сработает — но на практике всё окажется совсем не так.
При этом «научная медицина» — не про то, что исследования не нужны. Она про то, что можно отличить правду от заведомой лжи. При этом иногда простой эксперимент может опровергнуть всю теорию — это тоже нормально. Это принцип науки: она всегда готова пересмотреть свою позицию в свете новых данных, опровергнуть свои теории и принять новые. А вдруг неправдоподобное лекарство раз за разом будет показывать хорошие результаты? А вдруг аура существует и работает — и её можно лечить наложением рук? Для этого мы и придумали Премию Гудини — ставили публичные эксперименты по проверке самых невероятных гипотез. Правда, ни один маг и экстрасенс в честном эксперименте так и не смог доказать, что обладает экстраординарными способностями.
Согласно научной медицине, невероятные заявления требуют более качественных доказательств. Результаты должны много раз повторяться и быть качественными. А ещё их нужно примирить с научной картиной мира прежде, чем начать продавать своё лекарство или курс в социальных сетях. При этом научная медицина годится не только для отбраковки заведомой ерунды. Она может «принести» в науку правдоподобные методики, которые при этом не прошли проверку по «золотому стандарту» клинических исследований.
Так, некоторые вещи чисто практически невозможно проверить в исследованиях «золотого стандарта». Например, никто не проводил двойных слепых рандомизированных исследований о вреде курения. О нём говорили и до сих пор говорят только эпидемиологические исследования — то есть изучение данных о жизни людей, свободно выбравших курить или нет. И, надо сказать, в своё время этим активно пользовались защитники табака. Вернее, врачи-то и тогда не сомневались, что курение убивает. Но сторонники табака утверждали, что, например, не курение вызывает рак лёгких, а наоборот: курить хочется от першения в горле, вызванного раком. Этот аргумент в уважаемых научных журналах всерьёз приводил один из самых известных специалистов в области статистики, сэр Рональд Фишер — и ему за это, видимо, никто не платил, он правда так думал. Фишер находил и другие возможные объяснения связи между раком и курением: например, что и то, и другое — генетическая предрасположенность.
Позже учёные нашли кучу научных доказательств вреда курения: связь количества сигарет с вероятностью рака, конкретные канцерогены в сигаретах и так далее. Но у нас всё ещё нет никаких надёжных клинических исследований вреда курения по «золотому стандарту».
Или вот ещё один пример — маски и вакцинация во время пандемии коронавируса. Вот что говорит по этому поводу научная медицина:
SARS-CoV2 передаётся воздушно-капельным путём;
Известно, что при правильном ношении маски снижается количество капель в выдохе;
Мы знаем из опытов на животных, что тяжесть ОРВИ зависит от количества полученных вирусов;
Соответственно, во время пандемии нужно носить защитные маски!
А вот что говорит по той же теме доказательная медицина:
Рандомизированный эксперимент с плацебо с масками поставить нельзя, поэтому однозначного ответа мы, вероятно, не узнаем;
Так и быть, можно сравнить регионы, человеческие популяции разных стран, штатов, социальных групп. Такие, где по-разному носят маски — с учётом разных факторов;
В итоге получаем вывод, что маски снижают распространение вируса, хоть и продолжаем сомневаться.
Как видим, в целом в случае с пандемией доказательной и научной медицинам удалось «договориться»! Правда, формулировки получились разные: в одном случае рекомендация носить маски последовала незамедлительно, в другом — лишь после некоторых исследований и с оговорками. Получается, докмеду потребовалось время, чтобы оповестить население о пользе медицинских масок. А в условиях эпидемии время — это самый ценный ресурс.
А что в ситуации с вакцинами? Тут получился интересный «диалог» между подходами научной и доказательной медицины. Вот что «говорит» научная медицина:
Учёные знают, как работает приобретённый иммунитет. Организм вырабатывает иммунные клетки, которые наиболее точно «узнают» характерные молекулы на поверхности патогена и убивают его;
Мы умеем делать вакцины, которые вызывают этот иммунный ответ — «показывают» организму эти характерные молекулы. Эти вакцины могут иногда вызвать недомогание, но гораздо меньшее, чем сама болезнь;
Получается, привиться и получить антитела против вируса до того, как им заразился, выгоднее, чем переболеть. Так что, скорее всего, лучше вакцинироваться, чем нет.
Да, некоторые вакцины оказываются неэффективными. Поэтому нужно провести исследование на большой группе людей — часть привить, часть — нет. И посмотреть, какие побочки есть у вакцины, как будет протекать болезнь, как часто привитые и непривитые будут заражаться. То есть на помощь научной медицине всё-таки приходит медицина доказательная — без клинических испытаний выяснить эффективность вакцин не получилось бы. И опять мы видим разницу в скорости реагирования.
Хорошо, допустим, что общими усилиями мы выяснили, что большинство вакцин от коронавируса снижают и вероятность заразиться, и тяжесть болезни. А вот снижают ли они заразность привитого? Тут научная и доказательная медицины дают разные ответы. С точки зрения научной медицины, если вакцина защищает от заражения, да ещё и снижает дозу вируса в выдохе, значит, сильно заразных людей точно будет меньше. А значит, и эпидемия замедлится. А вот с точки зрения докмеда, нет доказательств того, что вся эта логическая цепочка работает для привитых популяций.
Конечно, можно рассуждать как Фишер и придумать причину, по которой вышеописанная логика ошибочна. Можно сказать, что привитые, защищённые от заразы и от тяжёлых симптомов, станут более беспечны, побегут тусоваться. А значит, вакцина даже поможет распространению эпидемии. Но, может, в данном случае бремя доказательства уже лежит не на создателях вакцин?
Так или иначе, эту конкретную гипотезу учёные проверили! Например, они исследовали семьи, где один человек заразился ковидом. Выяснилось, что заражённые привитые стабильно менее заразны, чем заражённые непривитые. А те, кто заразился дома от непривитого, имели в несколько раз большую вирусную нагрузку, чем заражённые от привитых.
Что мы имеем в сухом остатке? Докмед и научная медицина часто дополняют друг друга и в конце сходятся. Но знать различие между ними очень полезно, чтобы анализировать споры, особенно самые горячие и бесконечные — тогда видно, какая иерархия доказательств у спорщиков. Одним важнее вся совокупность научных знаний, а клинические исследования для них — лишь часть большого целостного пазла, куда эти результаты должны вписаться. Для других важнее какая-то одна окончательная проверка, которая всё должна расставить на свои места — невзирая на предположения или ожидания.
А теперь давайте посмотрим, кто и почему возражает против идеи научной медицины. А ещё — почему она является важным оружием борьбы против антинаучности. Итак, мы знаем, что доказательная медицина — это однозначный «апгрейд» обычной медицины, который принёс огромное количество пользы. История показала, что интуиция и личный опыт врачей и пациентов — это очень плохой и ненадёжный способ понять, какое лечение работает, а какое нет (привет, кровопускание). Нужно проверять лечение в ходе экспериментов, исключив любые предубеждения благодаря ослеплению, контролю, рандомизации и так далее. Нужна доказательность: поэтому в современном мире evidence-based medicine и является золотым стандартом и доминирующим подходом.
Но есть место, где докмед сталкивается с проблемами — это альтернативная медицина. Как опасный вирус приспособился обходить иммунную систему, так и шарлатаны научились обходить некоторые системы защиты науки: они наловчились пользоваться приёмами докмеда, чтобы обосновать свою «правоту». А порой мракобесы и вовсе используют докмед, чтобы заткнуть своих критиков, которые отсылают к фундаментальной науке и приводят общепризнанную, проверенную информацию. Адепты антинауки находят исследования, подтверждающие их гипотезу, и говорят: «Вы хотели, чтобы исследование было царицей доказательств? Вы отвергали любые аргументы, кроме результатов исследований? Вот вам результаты: признайте нашу правоту». А на возражения отвечают: «Вообще-то никто не доказал в исследованиях, что мы неправы. Проведите дорогостоящий клинический эксперимент по опровержению — а потом поговорим». Тут надо отметить, что опровержение даже самых мусорных и низкокачественных исследований — это часто большой труд, которым мало кто любит заниматься. Вот и получается, что формально правила науку соблюдены, а на деле за качественную работу выдаётся имитация познавательной деятельности.
Наверняка вы слышали про оциллококцинум — это такой популярный гомеопатический препарат. Это экстракт печени утки, разведённый в 10 в двухсотой степени раз (дружеское напоминание, что во Вселенной порядка 10 в восьмидесятой степени атомов). Команда авторов решила провести метаанализ исследований этого препарата — и пришла к очень туманным выводам. С одной стороны, специалисты считают, что «недостаточно убедительных доказательств, чтобы сделать надёжные выводы» о пользе оциллококцинума против гриппа. При этом авторы «не исключают возможности» того, что оциллококцинум может как-то действовать. И просят «больше исследований».
А вот что говорит об этом препарате научная медицина:
Оциллококцинум не содержит ни одной молекулы действующего вещества, поэтому едва ли может быть эффективным;
При этом мы видим, что клинические исследования препарата либо плохие, либо не показывают его эффективность (либо всё вместе);
Значит, дальше испытывать оцикллококцинум на людях неэтично и бессмысленно. Лечение этим препаратом не может быть рекомендовано никому.
Теперь понимаете, почему шарлатаны больше любят докмед, чем научную медицину? Ведь сторонники докмеда обязаны исследовать и биорезонанс, и гомеопатию, и иглоукалывание, и новую германскую медицину. Нельзя просто взять и сказать: «Ну, пиявками рак не вылечить!» А ещё можно провести исследование низкого качества и заявить: «О, пиявки лечат онкологию! Теперь никакая химиотерапия не нужна». Правда, потом могут прийти нормальные учёные, повторить эксперимент и выяснить, что ничего пиявки не лечат. Но на это уйдут время, силы и деньги. А пока этого не произойдет, получается, людей будут лечить какой-то фигней.
В общем, докмед, как ни парадоксально, открывает двери тем же гомеопатам, которые провели ряд сомнительных исследований, доказывающих пользу их продукции. Да, качество этих исследований часто просто ужасное — там есть и подтасовки, и мизерная выборка, и много чего ещё, что можно опровергнуть. Но на опровержение уходят время и деньги. И пока нормальные учёные возятся с проверкой «гомеопатических» результатов, альтернативщики улыбаются, дают интервью, всячески пиарят свои шарики и неплохо зарабатывают. В итоге мы имеем дело с псевдодоказательной медициной. Она придаёт внешнюю легитимность странным идеям — например, лечению рака содой.
Эта идея коснулась даже ВОЗ, которую недавно обвинили в заигрывании с народной медициной и всякой альтернативщиной. Это произошло после публикации документа «Ориентиры ВОЗ для обучения антропософской медицине». В антропософской медицине рак лечат омелой, отрицают существование микробов, проверяют прошлые жизни пациентов и считают, что сердце не качает кровь. Отец этого движения — ясновидящий и оккультист Рудольф Штейнер.
Зачем ВОЗ опубликовала свои «ориентиры»? Специалисты организации заявили, что, во-первых, надо всё проверить и не отмахиваться от возможных полезных терапий. Во-вторых, всё равно куча людей пользуется альтернативной медициной — лучше уж не пускать дело на самотёк. К слову, ВОЗ не называет альтернативную медицину тем, чем она является — то есть чушью. И, по сути, говорит о ней с точки зрения... доказательной медицины.
Вы можете спросить: «А в чём тут проблема? Давайте изучать всё — и гомеопатию, и родологию! Чем больше клинических исследований — тем лучше». Но вы не представляете, сколько денег и времени мы тратим, отвлекая учёных на проверку очень низкокачественных и слабых идей. Вот есть классная клиника со специалистами с мировыми именами. И чем они занимаются? Проверяют в рандомизированных качественных исследованиях эффективность сахара или ароматерапии. Не ищут лекарство от деменции, а изучают остеопатию. Поэтому Новелла и Горски говорят: хватит исследовать терапию втыкания острой палки в глаз, это безумие! Перестаньте тратить деньги налогоплательщиков на эту фигню! Есть серьёзные исследования, которым нужны финансирование и время.
Один противник научной медицины однажды сказал: «В своё время научная медицина отстаивала бы кровопускание — ведь у него был признанный тогдашней наукой подход и механизм действия». Но на самом деле кровопускание всегда было псевдонаукой. Просто, когда его практиковали, научный метод и доказательность ещё не были сформулированы. Кроме того, научная медицина — не противница медицины доказательной. Это скорее её «апгрейд».
Научная медицина и докмед не соревнуются друг с другом. Первая помогает второй — и прежде всего в двух случаях: когда строгое рандомизированное исследование провести или нельзя — как в случае с курением, или невозможно. И когда шарлатаны злоупотребляют докмедом, чтобы продать свои шарики и прочую ерунду, тем самым отвлекая учёных от по-настоящему серьёзных вещей вроде борьбы со старением.
Закончить статью я хочу уже упомянутой цитатой Карла Сагана: «Невероятные заявления требуют невероятных доказательств». Думаю, эту цитату нужно писать везде — в том числе в учебниках по медицине. Может, тогда у ВОЗ и других серьёзных организаций будет меньше соблазна рекламировать странные вещи, основанные на очень и очень сомнительных пруфах.
