Лагерные истории - байка про Петровича
Угораздило меня когда-то попасть в места не столь отдаленные, статья особо тяжкая, но вполне распространенная - ст.111 ч.4 «умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего», а проще «бакланка» со всеми вытекающими - дали мне в мои 18 лет не малые 9 лет строгого режима.
Дело было году в 2008-м в исправительной колонии одного из южных городов России. В те времена, пожалуй, половина лагерей были «черными», особенно в южных регионах нашей страны, т.е. порядок в зоне поддерживался не столько администрацией колонии, сколько положенцем, смотрящими и прочими блатными, занимающими роль посредников между двумя тысячами заключенных и начальством лагеря.
Как и в любом социуме, особенно закрытом, присутствует иерархическая лестница, в самом низу которой «обиженные», а на вершине «положенец» со своей свитой из блатных. Ну иерархия иерархией, а конфликты поколений никто не отменял, поэтому и среди блатных есть молодые парни, которые нагружены «делами общими» так, что присесть некогда (извините за каламбур), а есть украшенные сединой и мудростью пожилые блатари, которые только и заняты тем, что гоняют чаи и всех жизни поучают, приправляя все это разговорами в ключе «вот раньше арестанты были порядочные, не то что сейчас пепсикольщики». Вот об одном таком и пойдет речь. Жил был такой Петрович возле положенца лагеря, во всех «качелях» любил вставить свое слово про распущенность нынешнего поколения и в целом про моральные идеалы преступного мира, а любимой его темой было поучать молодых то за неподобающую маскулинность, то за слишком короткие семейные трусы во время помывки в банно-прачечном комплексе, то за то что в телевизионке ночью мужики, когда смотрели эротику на РЕН-ТВ, не выключали телек, когда там показывали сцены кунилингуса. Громче прочих кричал и причитал про «петухов» и был главным моралистом. Тем не менее имел авторитет и некую неприкосновенность из-за приближенности к главному в зоне.
И вот однажды пришел к блатным молодой паренек, совсем недавно попавший в барак к Петровичу. Испуганный, нервничал и очень просил поговорить со смотрящим наедине. Его просьбу удовлетворили - они ушли и не было их почти час. Смотрящий вернулся с лицом выражающим сразу много эмоций, от удивления до сильной озадаченности и неудержимого желания рассказать всем услышанное, но рассказать о чем шла речь он не мог, как позднее выяснится по вполне очевидным причинам. Через какое-то время при небольшом круге лиц я все же услышал, что молодой поведал нашему смотрящему - он был так испуган и нервничал неспроста, ведь обвинялся тот самый Петрович в самом непристойном - в сексуальных домогательствах и мало того, в роли пассива, то есть требовал от молодого паренька, чтобы тот дал ему отсосать а в случае отказа угрожал его самого обвинить в гомосексуализме. Обвинение в условиях российских тюрем одно из самых страшных, влекущее за собой бесповоротное падение в касту «рабочих» петухов со всеми вытекающими, за такое, если не получится подтвердить факты гомосексуальности, можно нехило так испортить себе ближайшие несколько лет и так несладкой жизни в неволе и вдобавок быть очень серьезно избитым. Даже смотрящий в такой ситуации не мог вот так в лоб предъявить Петровичу за домогательства, не имея пруфов.
Было решено брать старого с поличным - в один прекрасный летний вечер наш Петрович пошел гулять на плац (в те времена можно было не только между бараками в жил.зоне свободно перемещаться, но и по части плаца, к которой прилегали столовая, библиотека, клуб, спортзал и прочие здания общественного назначения), а вместе с собой позвал того самого паренька, жертву домагательств. Мы быстро смекнули что к чему и двинулись из барака тем же маршрутом, следуя за ними метрах в десяти. И вот Петрович с молодым свернули с плаца в библиотеку, мы пошли за ними. Сердце колотилось, в голову била кровь, мы будто следователи, которые вот-вот возьмут подозреваемого прямо на месте преступления, как бы абсурдно это ни звучало в нашем случае. Несколько минут мы мялись, но момент решимости настал - мы заходим в библиотеку, в коридоре пробуем тихонько открыть дверь каптерки, куда они зашли, но дверь закрыта изнутри на щеколду. Время поджимает, а спугнуть старого извращенца нельзя - как в голливудском фильме дверь с грохотом выбивается ударом ноги и нашему взору предстает страшная картина - в небольшой комнатке, с одним окном, стеллажами, заваленными желтыми от времени ветхими книгами, одним столом и стулом, под тусклым светом лампочки, свисающей с потолка, на стуле сидит со спущенными штанами паренек, кажется испуганный не меньше Петровича, который в этот момент стоял перед ним на коленях и держал его детородный орган своими морщинистыми губами. Петрович мгновенно выплюнул молодой член и просто молча замер с открытым ртом, глядя на нас округлившимися от ужаса глазами. Кажется тогда он испытал момент дереализации, собственно, как и мы, увидев эту картину. Этот стоп-кадр так и врезался мне в память. В этот вечер Петрович стал Петровной, через пол часа уже вся зона знала о поимке с поличным, а Петровну мы с тех пор почти не видели - он переехал в отдельный «петушиный» барак и если проходил мимо прочих арестантов, то поднимал воротник робы, натягивал кепку посильнее и вжимал голову в плечи, скользя тихо и незаметно, лишь бы его не заметили. Больше он никого жизни не учил.
Такая вот история. На самом деле за долгий срок их много накопилось, если будет интересно местной публике, буду писать еще.
Я помню как меня приняли в пионеры и я шел домой с расстёгнутой курткой, чтобы видно было значок
«Я, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь:
горячо любить свою Родину;
жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия;
всегда соблюдать законы пионеров Советского Союза».
Ну коль все выкладывают воспоминания, мне-то тоже охота
p.s. В детстве прилепал к телеку когда начиналась программа
Воспоминание о позоре
Первые пару лет учебы в универе я частенько ездила на праздники и каникулы домой к родителям в другой город. В одну из таких поездок мне очень сильно захотелось в туалет. Я была еще молодой и жутко стеснительной. В общем, терпела до автовокзала. Дотерпела до того, что у меня закружилась голова, боль внизу живота стала невыносимой, и я испугалась, что мочевой пузырь может лопнуть. Но мы уже были в городе, оставалось буквально минут 10. Кое-как доехала со слезами на глазах, первой выскочила из автобуса и понеслась к туалету. А он оказался закрыт. В ту же секунду я не смогла больше сдерживаться и обоссалась. На глазах у людей. Они подходили, дергали ручку туалета и уходили, а я просто стояла несколько минут возле этой двери и мочилась себе в штаны, не в силах это прекратить. Какая-то женщина даже пыталась меня утешить. А потом в мокрых джинсах, с мочой в ботинках мне пришлось еще полчаса добираться до дома родителей на городском автобусе. Никогда не забуду этот кошмар.
ХУЛИГАН
В 90-х, в Ингодинском ОВД, проходил службу опер по фамилии Котовец. Опер грамотный, еще советской закалки. Направление – имущественные преступления, то есть специализировался на кражах, грабежах и разбоях. Территория его ответственности тогда – спальный район нашего города-героя, Сосновый бор.
Район не особо благополучный в плане криминогенной обстановки. Хотя, если честно, в то время и не было благополучных вовсе. В 90-е годы грабежом или разбоем никого и не удивишь, сплошь и рядом. Вот и в Сосновом бору было, как и везде по городу – имущественных преступлений через край. Но, в одно время квартирные кражи валом пошли. Причем все схожие, но был один неприятный момент у всех – полное отсутствие следов жуликов. Ни следов пальцев, ни следов обуви, только следы взлома присутствуют.
При данных обстоятельствах опера напрягают агентурный аппарат, с целью установления причастных лиц. Котовец тоже напряг представителей темных сил. Через некоторое время получает информацию – к совершению квартирных краж причастен ранее судимый гражданин по кличке Гвоздь.
Оперативная информация доказательством не является и слова агента к материалам уголовного дела не пришьешь. Это просто подсказка для опера, в каком направлении работать. Однако же, Гвоздь дураком вовсе не был, работал всегда один, планами ни с кем не делился, а про свои подвиги если и говорил, то немного. Квартиры Гвоздь выбирал случайно, без наводок и прочей подготовки, а на те, что под охраной не лез вовсе. Следовательно, ни о каких засадах и речи не могло быть. Постановление на обыск никто бы не согласовал, да и не хранил ранее судимый гражданин по месту жительства ничего криминального, не был он дураком. Тащить в отдел и «колоть», просто «взяв на понт» - пустая трата времени, Гвоздь калач тертый, не одна ходка за плечами. Котовец знал Гвоздя, а Гвоздь Котовца.
Квартирные кражи продолжаются и надо что-то делать. Котовец грамотный, как я уже говорил, знал все повадки и обычаи преступного мира. Решил он ва-банк пойти, проявив оперскую смекалку. Он знал, в каком месте и примерно когда собираются Гвоздь и его коллеги – районе конечной остановки троллейбусного маршрута № 3.
В один из дней, он появился там в нужное время, увидев группу граждан, среди которых мелькала морда Гвоздя, пошел к ним. Подойдя к Гвоздю со стороны спины, он начал представление: «Привет, Гвоздь»! И протягивает ему руку для рукопожатия. При всех, да так, чтобы видно было хорошо. Гвоздь на автомате пожал руку и встал, как вкопанный, когда понял с кем поручкался. А Котовец далее: «Ладо, мне некогда, потом за жизнь поговорим. А ты заходи почаще». И пошел далее, махнув рукой всей компании.
После этого случая, в уголовной среде пошли слухи, что Гвоздь «ссучился» и с операми ручкается. Начали «вспоминать», как после общения с Гвоздем несколько их коллег заехали на СИЗО, а сам Гвоздь при этом несколько хат вскрыл и хоть бы что, не берут его менты почему-то.
У Гвоздя начался очень трудный период в жизни. В ближайшие дни общество сидельцев могло ему предъявить за все подозрения и спросить по-взрослому.
Выход из положения Гвоздь нашел. Действие в уголовной среде, на тот момент, не особо редкое. Нужно просто найти способ присесть ненадолго, для реабилитации.
Так и получилось – в тот же день, Гвоздь, недолго думая запрыгнул в троллейбус № 3, на той самой конечной остановке, где с коллегами собирались. Тогда была модель троллейбуса с сиденьем на высокой арке заднего колеса. Он на это место и уселся, закинув ноги на плечи впередисидящей женщины. В результате крик, рев, милиция. И поехал Гвоздь по 206 УК РСФСР, за хулиганство, на три года как ранее судимый. Только Котовец и Гвоздь знали за что присел последний на три года.
Количество квартирных краж резко пошло на убыль. Обстановка в районе приняла характер среднестатистических значений по городу.
Более Гвоздя никто не видел. Поговаривали, что после отсидки он переехал из нашего славного города в места более теплые и где нет опера Котовца.
Как мы ездили в аргентинскую Анапу и жили в квартире за 100 $ в сутки
Это почти нижняя планка аренды в сезон, если жить на берегу в центре Мар-дель-Платы. Этот городок в чатиках некоторые называют аргентинской Анапой, не стоящей к посещению. Я считаю, зря.
Сезоном считается аргентинское лето, то есть с 22 декабря по 22 марта. А Мар-дель-Плата — курортный городок на берегу Атлантического океана в 400 км от БА.
Были варианты дешевле, но на окраине, с младенцем не очень удобно, а снимать машину мы не хотели. По этой же причине выбрали этот город, а не Пинамар или Карило, где по слухам, шикарные сосновые леса и тоже пешая доступность до океана, но нет аэропорта.
Жильё снимал муж, обещал красивый вид. Однушки нам не подходили, потому что эта поездка была подарком маме на день рождения и мы ехали с ней. Когда увидела жильё и узнала цену, подумала, это что за грабёж.
Квартира состояла из двух спален, гостиной, двух ванных комнат, кухни
Но я поторопилась с осуждением, в гостиной и спальне был выход на балкон. А с балкона...
Поэтому цена была только за вид
Это моя первая поездка на океан, я была в восторге. Вид на океан был из нашей спальни, мы отворяли на ночь створку балкона, чтобы слышать шум волн, засыпать под них и просыпаться. Несколько месяцев мы жили в Аланье прямо у моря, но такого шума волн, конечно, не было.
Но это не пляжный отдых, океан холодный, погода даже в сезон — тоже. Разогревало сильно, но и ветер был всё время пронизывающий. Мне кажется, ветер холоднее, чем в Питере в несезон у Финского.
Позабавили аргентинцы, которые вечером ходили в дутых куртках, как у нас осенью/весной, с голыми ногами и в шлёпках.
Сейчас в Буэнос-Айресе осень и местные одеты так же
Для приличия зашли в воду, чтобы сделать пару заплывов. Ходили на пляж рано утром, потому что уже в 9 народу начинает подтягиваться, как ниже ↓, а спустя час промежутков пустых нет вообще.
Много кто катается на сапах, что вызывает восхищение: на таких-то волнах. Я помню первый раз когда встала на сап в середине Волги в родном Нижнем Новгороде и мимо пошла волна от баржи — я чудом удержалась и гордилась потом этим несколько часов. А тут волны не в пример нижегородским речным.
На этом же пляже в 1981 году c семьёй отдыхал участник группы Queen, когда группа приезжала с гастролями по Латинской Америке
В следующие дни обследовали город, он небольшой, но уютный.
Но самое большое впечатление от поездки был даже не океан, а то, что на берегу в порту мы увидели такое чудо ↓
Ранее я тюленей видела только в зоопарках. А тут они в дикой природе, облепили все портовые берега и греются на закатном солнце, ругаются, возятся, ползают друг по другу
Ещё немного видов Мар-дель-Платы и обгоревшей меня. Не поняла, как это произошло. Мне было очень холодно, и за час на пляже рано утром я обгорела впервые в жизни, да так, что несколько дней еле шевелилась. В Турции за год, да даже в Дубае, где 50°С в не сезон, за 2 часа пляжного отдыха даже близко такого не было.
Чудодейственный пантенол в Аргентине не продаётся, но есть всякие штуки с алое на такой случай
Интересным показался факт, что местные называют свой океан — морем. И даже наши соотечественники, кто живут в стране уже больше 10 лет, несколько раз слышала, что говорят так же. Обаргентинились, видимо.
Всем хороших выходных и спасибо, что читаете!
Покаяние
Однажды в моём детстве мне неожиданно случилось стать первоклассником. В один из первых дней этого состояния после уроков я переебал девочку-одноклассницу портфелем. Не со зла, шалость. Но девочка доброту мою не оценила и заплакала. Я испугался и понял - сдаст учительнице.
На следующий день на перемене она бегала вокруг меня и смеялась. Я обрадовался, но ошибся, то была не она, а Оля. В первые дни первого класса все одноклассницы похожи. А она оказалась Жанной. И всё равно не сдала, хоть не Оля. Так мы с ней проучились восемь лет.
Серенькая мышка, замкнутая и малообщительная Жанна не красавица, но и не уродка. К окончанию восьмилетки из Жанны выросли прекрасные длинные ноги и тугая округлая девичья грудь. Но тогда это мне не пригодилось. Я ушёл учиться в десятилетку, а Жанна осталась жить с мамой.
Жили мы почти по соседству, в метрах это составляло двести или около того. Время от времени оказывались в одной компании. Малообщительная не значит, что не общалась вообще. Однажды случилось, мы оказались с ней вдвоём на лавочке. Оба предчувствовали зачем. У неё была тёплая ладошка и теплая нога. Своим сопротивлением Жанна помогла мне стянуть с неё трусики и мы согрешили.
Потом продолжали дружить время от времени, иногда греша. Жизнь шла и наша дружба не была ей помехой. Я вырос из школы и судьба потянула меня в казённые дома, хотя школа тоже тот ещё казённый дом. На то время мы с Жанной потерялись. Когда снова начали видеться, она успела потерять маму и пристраститься к выпивке. Здоровались, трещали при встречах, общение продолжало быть добрым, грешить перестали. А кто-то утверждает, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.
Впоследствии Жанна продала (читай - пропила) свой дом. Её иногда видели наши общие знакомые на базарчике. Там она с такими же потерянными девушками похмелялась, напивалась. Я её более не встречал. Не знаю, жива ли она до теперь? В моём желании пусть бы жива. Но кто знает?
Много лет меня мучает вопрос не был ли тот факт, что я переебал её портфелем, ударом судьбы, приведшим к таким последствиям? Я не прошу у тебя прощения живая или не живая Жанна. Знаю, ты меня давно простила, на следующий после портфеля день простила. Но мне перед тобой до сих пор стыдно. И этот стыд уйдёт одним из грехов в моё посмертие. Надеюсь, любовью к твоим ногам и их вершине я, хоть частично, искупил его.