- Что ты видишь на стене? – начал издалека конунг, сложив руки на груди.
- Щиты.
- И что они значат?
- Боевую славу и число родов, вошедших в твою кровь? – предположила я.
- А ты умен для простого конюха. Уверен, что в тебе нет княжеской крови? Может, хоть деревенский старейшина руку приложил?
Я отрицательно мотнула головой.
- Тогда ты тем более хорош. Мы этому сыновей зимами учим. И то, не каждый поименно всех своих предков назовет, - конунг бросил укоризненный взгляд на Элтура, тут же сделавшего вид, что его заинтересовал хмель в кружке. – С тобой же будет легче говорить, раз ты так ловко ухватываешь саму суть.
Хальвдан оглядел длинный стол, за которым разместились воины, готовые в любой момент встать на его защиту или защиту города, улыбнулся и кивнул:
- Они только делать умеют, а ты еще и думаешь. Зря не хочешь в наши ряды, из тебя бы вышел толк. Откормили бы, привели в порядок. Мог бы стать хорошим воином.
- Я – не воин, - сбившись со счету, заметила я.
- Знаю, знаю. Ты – конюх. И таких конюхов я тоже прежде не встречал. Но сейчас не о том. Давай уже прекратим эти пляски вокруг главного и приступим к делам.
Я согласно кивнула конунгу и убрала руки за спину, выказывая тем самым готовность принимать любой удар и слово, не защищаясь.
Владыка добродушно усмехнулся и снова вернул все свое внимание на щит:
- Мне сказали, что полярники перелезли стену здесь, - он ткнул пальцем в точку, ничего не говорившую мне. – А здесь, - продолжил конунг. – Городской колодец. И оттого ты посчитал, что они могли прийти сюда, чтобы отравить воду?
Я согласно кивнула на его слова и попробовала точно представить то место, где встретилась ночью с разведчиками. На щите не все понятно для меня. Не было тех домов и калиток, что удалось запомнить, пока мы бродили с бабушкой Хильдой в темноте. Да и тот факт, что я изучала рисунок, задрав голову, не помогал.
- Что-то не так? – уточнил Хальвдан, оглядывая меня.
- Позволишь вольность? – уточнила тут же я, позабыв с кем веду разговор.
- Какую же?
Я улыбнулась конунгу, бросила многозначительный взгляд на щит и продолжила ждать позволения его хозяина.
Владыка Северного города удивленно перевел взгляд со стены на меня, на стол, что стоял под круглой картой, и неуверенно кивнул.
Ему не было известно, что задумал конюх. Но если это поможет для ведения разговора, отчего не позволить сделать то, что просят? Если мальчишке плохо видно, и он хочет встать на стол – пусть встает.
Но конунг не ожидал, что со стола малец спрыгнет с увесистым щитом в руках, ловко приземлится на пол и положит карту у ног, чтобы обойти ее кругом. Теперь казалось, что я гляжу на город с высоты птичьего полета – вот северные ворота, а вот ворота, в которые мы вошли пару дней назад. Вот двор, вот чертоги, в которых мы сейчас держим совет, а вот колодец, который хотели отравить полярники.
Все становилось на свои места. И мысли приходили в порядок, начиная помогать мне, а не еще больше путать.
- И что ты видишь теперь? – стараясь запрятать удивление в голосе, поинтересовался Хальвдан.
- Здесь, - я ловко обогнула щит и села, ткнув пальцем в точку, лишь на ноготь дальше того, где прежде указывал владыка. – Они спрыгнули здесь.
Мой палец едва касался щита, чтобы не сковырнуть краску и не повредить рисунок. Его путь пошел вверх, к колодцу, застыл там на мгновение, будто требовалась передышка и вернулся к стене.
Все вокруг молчали, будто ждали советов от древнего и всезнающего мудреца. Но карта погружала меня в себя с головой, а деревянный пол теплел, придавая силы и дальше вести пальцем, но уже за пределы города, за стены, за край щита.
Рука начала жить своей жизнью. Она обогнула город по большой дуге и привела меня к северным воротам. Задержалась там на пару мгновений, сделала неуверенное движение прочь, дальше на север, но тут же вернулась и отправила мое тело дальше, вокруг городской стены.
Верно, какими бы суровыми и сильными ни были воины полярных племен, без хитрости и уловок, им не захватить город. Это не деревянная ограда пахаря и не старые стены мельницы, стоявшей еще до их рождения в этих местах. Нужно быть полными дураками, обладающими неимоверной силой, чтобы попытаться напасть в лоб.
- Они придут отсюда, - наконец, моей палец остановился у южных ворот, я немного подержала его там и выпрямилась, оглядывая удивленные лица конунга, а также ярлов и воеводы, успевших подойти сюда.
- Мы вошли в эти ворота, - уточнил Лихо, неуверенно оглядывая карту. – Это южная сторона города.
Я согласно кивнула, подтверждая его слова. Да, мы пришли с Юга, со Срединных земель, расположившихся там, далеко за пределами щита. Но если бы полярники не были такими умными, их давно бы остановили – еще на границе Северных владений. Они же умели сильно бить, не боялись рисковать, и все равно пришли к мысли, что отравленный колодец придаст уверенности в очередной победе.
- Зачем им делать такой большой крюк? – поинтересовался Харальд, увлеченно разглядывая щит и ворота, что сейчас оказались у нас в ногах. – Их бы уже десять раз заметили патрули и местные жители.
- Вы ждете их с Севера, - заметила я, пожав плечами.
- Верно, - задумчиво кивнул конунг. – С Севера. И это логично. Они – полярники, и земли выжжены в той стороне. Неужели они смогли бы пройти незамеченными до южных ворот, чтобы напасть?
- Если у них хватит ума не нападать на всех подряд и сделать крюк побольше, чтобы не попасться на глаза дозорным, то это не составит большого труда, - кивнув, ответил за меня Харальд.
- А там людей меньше, - усмехнувшись, заметил Хальвдан. – Мы ведь не ждем оттуда нападения.
- Там стоят новички, чьи мечи и топоры не окроплялись кровью, - подтвердил ярл, складывая руки на груди. – Ты уверен, что они пойдут на такой маневр? – он обернулся ко мне. – От этого будет зависеть исход битвы.
- А ты уверен, что они придут с Севера? – задал встречный вопрос за меня Лихо.
- Теперь уже нет.
- Во всем здесь происходящем нельзя быть уверенным до конца. Но все же укрепить южные ворота нужно не меньше, чем северные, - конунг глубоко вздохнул и выпрямился. – Если мальчишка думает, что напасть на нас могут с любой стороны. Отчего же нам это в голову не пришло? Еще воинами себя обзываем, - он поморщился, пряча разочарование за бородой. – Все слышали? Распределите силы! На южные ворота поставьте крепкий отряд, а после заслон внутри стен и за их пределами. Харальд, отправь в дозор по большой дуге несколько небольших отрядов, чтобы те, за ночь обскакали окрестности и доложили обо всем, что там происходит. А ты, малец, - владыка внимательно поглядел на меня и положил руку на плечо. – Ты лучше, чем я того мог ожидать. Не хочешь вступить к нам в отряд на время боя?
- Я…
- Не воин, - в один голос закончили за меня ярл, конунг и воевода.
Их заливистый смех смел с потолка и стен всяческое напряжение и нарисовал улыбку на лицах обеспокоенных воинов, все еще не понимавших, что случилось только что у большого щита.
Чертоги будто выдохнули, выпуская, прогоняя за двери тяжкие думы и сомнения. В зале больше нет места для плохого.
Харальд похлопал меня по плечу, не теряя надежды подкосить тяжестью своей ладони, и потянул к столу:
- Садись. Не похоже, что ты уже ужинал.
Я отрицательно мотнула головой и осталась на месте.
- И не позволишь угостить тебя даже кружкой пива?
Снова ответом ему стал лишь отрицательный кивок. Мне не стоило оставаться среди воинов – достойных мужей, защищающих таких, как я, от невзгод и волнений. Мое место далеко за пределами этих стен. И мне стоило отправиться туда, пока все еще не улеглись спать. К тому же я так и не решила вопрос с размещением Перунчика и Леонира. А для этого…
Я хитро, но добродушно улыбнулась, почувствовав на себе встревоженный взгляд – Лихо первым понял, что мне на ум пришла очередная идея.
- Позволь угоститься квасом, - махнув головой, будто отгоняя взгляд воеводы, произнесла я.
Ярл удивленно поглядел на меня, широко улыбнулся, осознавая, что ему удалось засадить за общий стол конюха и пожал плечами:
- А у нас и такое бывает? Я думал, что квасом балуются только в Срединных землях.
- Но и у вас нашлись те, кто смог настоять его.
- Неужели? И отчего же тогда нам до сих пор не предложили такого интересного угощения?
- Это не ваша кухня, - я улыбнулась на растерянное замечание ярла и кивнула в сторону двери. – В корчме Беаты научились ставить добрый квас. Позволь отведать его и угостить всех за столом, кто того пожелает.
Лихо непроизвольно закивал головой, ощущая последствия короткого сна и все еще не выветрившегося хмеля, поверх которого пошел новый. Вот уж кто больше меня будет рад кислому угощению, что ставит мысли в рядок и заставляет так сморщиться, что бабушка Хильда покажется на лицо молодухой.
- Что ж, раз так, то зовите Беату и ее славный квас! – Харальд махнул в сторону двери, где только показалась голова Ясны и снова обернулся ко мне. – А тебе откуда столько известно? Ты ж тут впервые.
- Он легко находит общий язык с людьми, - по-доброму усмехнувшись, ответил за меня Лихо. – Спроси в любой корчме или постоялом дворе, что остались за нашей спиной, пока мы сюда шли. Мало кто вспомнит боевой отряд, но только назови его имя, как на лицах расплывутся улыбки.
- Отчего же?
- Сам не знаю. Где-то помог с кухней, где-то с конюшней, где-то просто кухонную девку защитил. Все по малости, а все равно каждый от опаски к мальчишке до добродушной улыбки прошел очень короткий путь.
- Понимаю, - Харальд кивнул воеводе и ухмыльнулся. – Видать, здесь то же самое случилось.
- Можешь не сомневаться.
Воины ухмыльнулись, одновременно подняли кружки и стукнулись ими над столом. По стенкам потекла густая пена, а хмельной аромат, что и так царил вокруг, обновился новыми, более свежими нотками.
Воины погрузились в заслуженный ужин и отдых, который ждали весь день. Они общались, отшучивались, переставляли кувшины и опустевшие блюда, набивая животы так, будто это их последняя трапеза. И лишь трое наблюдали за этим пиром с любопытством, осторожностью, беспокойством, но улыбкой на губах.
Элтур встал из-за стола первым, подошел к отцу вплотную, прошептал ему что-то на ухо и, получив утвердительный кивок в ответ, покинул чертоги, не оглянувшись, но забрав с собой своих верных сопровождающих.
Конунг перевел взгляд на меня, улыбнулся, осознавая, что я все видела и махнул головой на опустевшее место рядом с ним.
Такой чести не были удостоены многие великие воины. Но право сесть рядом с великим владыкой Северных земель удивительным образом заслужил простой конюх. Да еще и не местный. Да еще и слишком хлипкий, чтобы встать в ряды защитников в пору опасности.
- Харальд сказал, что ты ладишь с лошадьми, – едва я села, заметил Хальвдан.
Мне оставалось лишь пожать плечами, не зная, что именно хотел сказать этим его ярл. Что значило – ладить с лошадьми у северян? Что они меня не боялись? Или что я не боялась их?
- Они тебя слушают и исполняют твои приказы, - уточнил конунг, пройдясь ладонью по своей вихрастой и слегка спутанной бороде. – Такой дар дается не каждому.
- Это просьбы, - уточнила я, понимая теперь, о чем пойдет речь.
Как же вовремя Боги подбросили правильную мысль в голову владыки. Теперь не придется искать нужные слова, не нужно думать, с какой стороны подойти к конунгу и просьбе выделить ночлег двум коням без всадников.
- И как же они понимают, что ты просишь, а не приказываешь? – уточнил Хальвдан и ухмыльнулся.
- По глазам и голосу, - пожав плечами, ответила я.
- Надо же. А чем мои глаза отличаются от твоих.
Я добродушно улыбнулась и лишь отрицательно мотнула головой. Вопрос казался не просто хитрым, он задал его лишь для того, чтобы оставить последнее слово за собой. Нельзя сравнивать глаза владыки и конюха. Как нельзя сравнивать мудреца с дураком. Оттого стоило просто промолчать и многозначительно улыбнуться.
- А ты хорош, - конунг рассмеялся и с интересом поглядел на кувшин, принесенный Ясной.
Девица поставила его поближе ко мне и обеспокоенно поглядела на нашу необычную беседу. Я лишь добро улыбнулась ей и кивнула, давая знак, что здесь не за что переживать.
Молодуха тут же едва заметно выдохнула и поспешила расставлять прочие кувшины.
- И тут нашел себе девицу? – удивленно заметил владыка и оглядел угощение, принесенное Ясной. – Это и есть хваленный квас?
- Позволишь первый глоток сделать мне? – учтиво уточнила я и застыла, ожидая ответа.
- А почему бы и нет, - Хальвдан пожал плечами и с интересом уставился на кружку, что по размерам была чуть меньше моей головы.
Едва жидкость покинула кувшин, как вокруг повис хлебный запах. Квас оказался хорош уже своим ароматом, что ж тогда говорить о вкусе? Но был ли он достоин того, чтобы попасть на язык самому конунгу? Это все же стоило проверить.
Я перехватила кружку здоровой рукой, стараясь убрать взгляд конунга с калечной и с наслаждением сделала первый глоток. Кислота напитка сделала свое дело – язык слегка защипало, а небо попыталось сжаться, глаза сами непроизвольно закрылись, чтобы получше прочувствовать всю красоту вкуса свежего, северного кваса. А прохлада давала шанс, что в моей голове наступит время отдыха и большого сквозняка, способного вымести пустые мысли, оставляя только тех, кому мы рады.
- Хорош? – не выдержал Хальвдан.
Его глаза горели любопытством. Да таким явным, что мне стало даже смешно. Мужчины всегда остаются детьми. И не могут ждать дольше, чем длится их вдох.
- Хорош, - улыбнувшись, ответила я и встала, чтобы наполнить кружку конунга.
- Благодарю тебя, конюх, - принимая угощение из моих рук, владыка тоже привстал и уселся поудобней.
Его лицо и вправду сморщилось так сильно, что бабушка Хильда не смогла бы повторить. У нее бы глаза от зависти вылезли, увидь она такое. Я же не смогла сдержать улыбку, делая второй большой глоток и радуя свой рот кислотой ржаного хлеба, найденного где-то на Севере Беатой.
- Ух, - только и смог выговорить конунг, удивленно наблюдая за тем, как я, не останавливаясь на передышку, осушаю кружку.
Где-то за столом послышался точно такой же возглас. Воины пробовали квас. Их непривычные к такому кислому напитку рты и глотки не понимали, что задумали их хозяева.
Лишь рядом послышалось спокойное и удивленное:
- Хорош.
Я обернулась и широко улыбнулась Лиху, поставившему кружку и блаженно прикрывшему глаза:
- Вот таким и должен быть настоящий квас.
Мне оставалось лишь согласно кивнуть, чтобы подтвердить слова своего воеводы. Рядом послышался смех – отряд середняков оценил мой хитрый ход, отлично зная, что конюх снова озаботился не только о себе, но и других.
Лиху нужна была эта кружка, лишенная хмеля и новой головной боли. Ему требовались ни вода, ни ледяной воздух, раз уж они не помогли прежде. А эта кислая жидкость, что сейчас спустится в желудок и начнет прогонять все, что так и не развеялось после сна и небольшой прогулки по городу, вернет ясность ума и позволит почувствовать себя крепче и чуточку легче.
- Хитро, - тихо заметил Бородум, надеясь, что услышу его только я.
И я услышала, широко улыбнулась и кивнула ему, зная, что он заметит этот жест.
- Что ж, раз у вас принято пить такое за столами, - привстав, громогласно произнес Хальвдан. - Так давайте уважим наших срединных гостей и попробуем сделать еще один глоток, не лишившись языков и глотки.
Над столом раздался добродушный и дружный смех. Все оценили шутку конунга. Тут же послышались звуки разливаемой по кружкам жидкости, а те, чьи кружки уже наполнились, следовали примеру владыки и вставали. Они были готовы и яд выпить, если конунг подаст пример. Но главное – они верили друг другу. И даже конюх не стал причиной для споров или обсуждения решений тех, кто ведет остальных за собой.
- За славную битву! – произнес владыка. – За ее успешный исход и нашу победу!
Над столом пронесся одобрительный и согласный гул, все опрокинули содержимое кружек себе в рот и тут началась пора веселья. Кто-то закряхтел от вкуса, кто-то сморщился, а кто-то попытался найти на столе другую кружку. Послышались замечания о составе угощения, вопросы, кто может такое пить и дружный хохот срединных воинов. Вот уж кто за время нашего похода точно соскучился по родным напиткам, а не хмельному пиву, подаваемому здесь даже на завтрак.
Воевода положил руку мне на плечо и, не скрывая улыбки, благодарно кивнул. Я ответила ему тем же.
- И все же, - предоставив всех самим себе, конунг снова вернул свое внимание ко мне. – У тебя есть просьба. Я неплохо читаю по глазам. Но ты слишком хорошо воспитан, чтобы говорить ее в лоб. Оттого прошу, - он развел руками. – Говори, я выслушаю и отвечу, если это не будет наглостью или невыполнимо.
- Мне нужно два стойла для коней.
- У тебя целая конюшня в распоряжении осталась. Причем, пустая, - не скрывая удивления, заметил владыка.
- С мирными людьми, - возразила я, снова наполняя свою кружку кислым угощением.
- И там не будет места для твоего коня?
- Их двое, - поправила я его и мотнула головой. – И нет. Негоже скотине спать по соседству с людьми.
Даже в пору нужды стоит уважать тех, кого ты приютил. И если я могла себе позволить завалиться и уснуть под боком своего коня, другие меня все равно не поняли бы.
- Я все никак не пойму, - снова принявшись гладить свою бороду, сощурился конунг. – Кто же ты есть? И о лошадях заботишься, и о людях. И тут показал себя с неожиданной стороны. Кто ты, маленький конюх?
- Простой человек, - пожав плечами, ответила я.
- Мы все здесь простые люди, - ухмыльнувшись, возразил Хальвдан. – Но нам в голову такие идеи не приходят. И кони слушают наши приказы оттого, что мы воюем бок о бок с самого их рождения.
- Каждому свое, - я снова пожала плечами и с сожалением поглядела на опустевший кувшин.
- Принесите еще квасу сюда! – приказал конунг и вернулся ко мне. – Но ты прав, каждый сам решает кто он и какой. Лучше расскажи, откуда у тебя появился второй конь? Неужели и они к тебе тянутся, как девки?
Я улыбнулась его замечанию и бросила вопросительный взгляд на ярла, который как раз в этот момент обратил внимание на наш разговор:
- Если бы, - пришел он мне на выручку. – Но все куда проще – он поставил на ноги Леонира.
Несмотря на то, что большая часть воинов, сидящих за столом, знала об этом, в зале повисла тишина. Я спиной почувствовала, как все оборачиваются, чтобы увидеть удивленное лицо владыки Северных земель. И, судя по тяжелому дыханию, многие ожидали кары, а не разрешения разместить Леонира в другой конюшне.
- Повтори, - сдержано произнес конунг, глядя почему-то мне в глаза.
- Этот мальчишка смог поставить на ноги коня твоего погибшего сына, - повинуясь приказу, повторил Харальд.
Его голос был спокоен, но теперь в нем отчетливо слышались нотки строгости, а каждое слово он будто вбивал.
- Этого не может быть. Этот конь никогда не встанет, - возразил Хальвдан, держась спокойно и уверенно.
- Может. Но согласен с тобой – не увидел бы своими глазами, не поверил бы. Или ты не доверяешь словам сына?
- Я себе не поверю, пока не увижу.
- А если увидишь, - вмешалась я, понимая, что разговор может затянуться. – Дашь два стойла рядом с другими боевыми конями?
- Чтоб ты и ту конюшню отдал под ночлег мирян? - усмехнувшись, уточнил ярл.
Я отрицательно качнула головой:
- Хватит и той, что уже отдана.
- Но, если это ложь, - суровея на глазах, начал конунг. – Ты будешь наказан по всей строгости, - он перевел взгляд на Харальда и добавил. – И ты тоже.
Мы одновременно кивнули, встали из-за стола и направились к выходу:
- Надеюсь, что Леонир все еще на ногах, - уже у самой двери прошептал воин. – Неохота как-то быть наказанным в мои-то зимы.
Я лишь молча кивнула и уверенно направилась к конюшне, где все еще горел слабый свет фонарей, привезенных Беатой с собой.
Еще больший покой лугу дарило мерное женское пение. Они до сих пор вечеровались, завершая дела, на которые может не остаться времени завтра.
Вскоре пение стало громче, а силуэты четче. Молодцы продолжали сидеть за соседним столом с кувшином в его середине. Кто-то был занят делом, кто-то глядел в небо, рассказывая истории, а кто-то уже подставил руку под подбородок, чтобы не разбить лицо о крепкую столешницу.
Послышался тихий, мягкий топот – кони заметили нас и решили встретить, как и полагается хозяевам или за них. В темноте виднелись лишь контуры лошадей, но, когда они всегда рядом, сложно ошибиться, кто идет первым, а кто старается отстать.
- Скоро, - прошептала я, уткнувшись носом в теплую морду Перунчика и тихо присвистнула.
Леонир недоверчиво вышел из-за моего братца, беспокойно повел ушами и оглядел всех, кто пришел вместе со мной.
- Идем, - я махнула рукой воинам, приглашая к свету.
Воины безмолвно последовали за мной, будто завороженные, лишенные своей воли.
Пение за столом стихло. Все удивленно уставились в нашу сторону, словно такого никогда не случалось и случиться не могло.
Первой встала Беата, спокойно взяла кувшин, кружку, наполнила ее до краев и проследовала к Хальвдану, вставшему по правую руку от меня.
Корчмарка ловко вручила угощение конунгу, учтиво поклонилась и, приняв пустой сосуд, вернулась обратно за стол.
- Вечера, славные хранительницы рода, - разорвал тишину владыка города. – Простите за поздний визит.
- Не такой уж и поздний, - ехидно заметила бабушка Хильда, продолжая что-то плести. – Хотя удивительно, что ты и твоя детвора еще не спит.
- Не забывайся, старая нянька, - сделав шаг вперед, сурово заметил Харальд.
- Я пока при памяти, - возразила старушка и внимательно оглядела нас. – Не много ли тут вас собралось, чтобы нас проведать?
- Мы по делу.
- Так чего ж тогда застыли? Никогда на вечерках не были?
Я усмехнулась простоте пожилой северянки и махнула рукой за спину.
Следуя моей просьбе, Перунчик и Леонир встали перед столом, поближе к свету. Кони плохо понимали, что от них хотят, отчего только нервничали и переминались с ноги на ногу.
- Еще нет мази для копыт, - заметила я, когда Хальвдан, не устояв на месте, вытянул руки и, будто завороженный, направился к коньку.
- Какой мази? – шепотом уточнил Харальд.
- Для копыт, - пожав плечами, повторила я.
- Ну да, - растеряно согласился ярл и продолжил наблюдать.
Конунг тянул руки к Леониру, будто впервые увидел коня. Он обошел его вокруг, вернулся назад, положил свою огромную ладонь ему на морду и уставился в глаза конька, будто хотел там увидеть ответы или найти прощение.
- И вправду он, - выдохнул северный владыка и попытался усмирить дрожь, пробившую все его тело. – Как и прежде – стоит, ходит, глядит на всех с вызовом…
Я торопливо махнула головой, давая знак своему братцу. Перунчик тут же заслонил собой конунга и коня, чтобы никто с нашей стороны не увидел слез того, кто защищает эти земли и этот город.
- Как? – придя в себя, сделав пару глубоких вдохов и ловко смахнув слезу, что все же не удержалась в его глазах, Хальвдан обернулся к нам.
Я пожала плечами и махнула на обмотки, все еще крепко державшиеся на копытах Леонира.
- И он будет скакать?
- Пока нет.
- А потом?
- Может быть.
- Какое стойло тебе нужно? Харальд, распорядись в соседней конюшне, пусть дадут этому мальчишке все, что попросит.
Ярл спокойно кивнул и обернулся ко мне:
- Только стойла, - отрицательно мотнула я головой.
- А ты останешься здесь?
Я лишь улыбнулась на его вопрос и погладила коней, подошедших ко мне и обступивших по обе руки.
- Такого не бывает, - только и смог с выдохом произнести конунг.
Пожав плечами, я перевела взгляд на Харальда.
- Пойдем, - он тут же улыбнулся мне и отправился прочь с луга. - Найдем место твоим коням.
Я последовала за ним, не оглядываясь назад и спиной ощущая, как все смотрят мне вслед, а кони продолжали греть меня по обе руки своими теплыми боками.
- Он не плакал даже не похоронах сына, - когда мы отошли подальше от луга и людей, заметил воин.
- Скорбь приходит к людям по-разному, - пожав плечами заметила я.
- И в разное время?
- Возможно.
Ярл усмехнулся моему ответу и продолжил идти среди темнеющих стен с уже не горящими окнами, через оградки и плетни, будто я снова тащила его к дому.
Но путь на этот раз оказался короче – по другую сторону забора, ближе к казармам, и все же дальше от людных тропок, стояла еще большая конюшня, чем та, в которой разместили нас. Мы на мгновение остановились, застыли, не зная, как же сделать следующий шаг в такую громаду.
Но громкая и явно ехидная ухмылка Харальда вернула всех нас к вечернему двору. Я благодарно кивнула и сделала шаг внутрь, оставив у ворот коней.
Жители этих стойл уже давно отдыхали. Давно спали, погружаясь в мир грез и зеленых полей, где можно нестись навстречу ветру, не оглядываясь и не чувствуя тяжести на спине. Оттого я оставила фонарь в руках ярла, а сама продолжила тихо передвигаться по длинному проходу, вслушиваясь в спокойное дыхание постояльцев.
Вот я прошла мимо упрямого Крамца, не желающего даже во сне уступать своему наезднику, а вот Буран, встретивший нас добродушно, но строго.
Все они спали, но их запах и повадки позволяли мне не заглядывать через денник, чтобы узнать, кто же в следующем стойле.
Как обычно, свободно оказалось только у дальней стены. Никто по собственной воле не расположится так далеко от входа.
Я вошла в одно из этих стойл, принюхалась к аромату подопревшего сена, к влажным стенам, пропитанным дневными переживаниями и ветру, что сквозил через узкие щели. Здесь было прохладней, чем в маленькой конюшне.
- Подойдут? – уточнил Харальд, когда я вернулась к воротам.
Мне не хотелось говорить ему, что коней держат здесь без заботы и ласки. Я лишь кивнула ему, оглядела двор, приметила вилы, стог и направилась туда.
- Ты куда?
- Убрать стойла, - спокойно ответила я и продолжила свой путь.
- Это так необходимо поздней ночью?
- Чтобы хорошо отдохнуть – да.
Харальд едва сдержал смех, потоптался рядом со мной и вернулся к лавке у ворот. Он не знал, чего ожидать от меня, но хотел поглядеть на мою работу, надеясь хоть так понять, в чем же мой талант. Что делает меня особенной для всех коней.
Ярл повесил фонарь на крюк, пытаясь подарить воротам и проходу в конюшню больше света, а сам уселся и принялся раскуривать трубку.
К запаху свежего сена вскоре примешался еще и аромат необычайно нежного табака. Снова почувствовалось соленое море, послышались даже морские птицы, вопящие в уши, едва приметят человека на берегу.
На моем лице невольно возникла улыбка, а руки еще крепче сжали рукоять вил. Работа спорилась, стойла становились чище, да и щели со временем удалось законопатить, используя обрывки тряпок, сброшенных горой у дальней стены.
Кто бы ни был конюхом здесь, ему бы стоило лучше заботиться о своих подопечных. Ветер гулял по полу с такой прохладой, что я чувствовала, как мерзнут пятки. И даже возникало желание надеть сапоги.
- Что ж, желаю тебе спокойной ночи и жду утром на завтрак в чертогах, - докурив и встав с лавки, произнес Харальд, снимая фонарь, но увидев, что я запустила коней, а сама осталась, уточнил. – А ты разве спать не собираешься?
- Нужно забрать вещи.
- Так ты решил переехать сюда? – усмехнувшись, поинтересовался ярл.
- Здесь мой конь, здесь мое место, - я пожала плечами, и не ожидая больше вопросов или замечаний, отправилась обратно к конюшне, ставшей приютом для северных семей.
- Верность – хорошее качество, - заметил Харальд, вставая по левую руку от меня. – Оно очень ценится среди моих воинов и мною лично.
Я молча продолжила путь, радуясь, что делаю это не в потемках, а при пусть и слабом, но все же свете фонаря. Оттого мне оставалось слушать куда клонит ярл, не отстающий от меня ни на шаг и продолжающий о чем-то рассуждать.
- Вот сам посуди. Если ты всегда при своем коне или конунге, всегда встаешь на его сторону – значит, ты им верен. Ты поддерживаешь их и идешь или ведешь, но только рядом. Мой отец потерял много людей. Реже от предательства, чаще от своей безрассудной любви к нему. Но все равно я считаю, что верность – настоящая сила. Потому что если ты не обманываешь себя, не обманешь и других.
К чему клонил этот уставший и переживший за день множество тяжелых решений и разговоров воин? Зачем сейчас снова завел эту песенку про верность, воинов и его отряд?
Мне не хотелось уточнять, зная, что, если продолжим идти так же мерно и неторопливо, он сам все расскажет и не один раз.
Так и вышло. Речи Харальда со временем стали умеренней и расплывчивей. Он то ли рассказывал, то ли просто рассуждал. А после перешел на Лихо, гадая отчего он такой угрюмый с тех пор, как я пришла на поле.
Многие из вопросов, заданных ярлом, мучили и меня. Но из-за дел и постоянной заботы об окружающих не оставалось времени задуматься над ними и самой попробовать найти ответ. Да и нужно ли оно мне? Стоило ли искать ответы на вопросы, которые меня не касались.