Жду новый пост

Серия «Моим близким»

Одному Богу известно, сколько дед провел бессонных ночей рядом с бабушкой. Помню, что дедушка поставил свою раскладушку рядом с диваном бабушки. Он наотрез отказался от переезда к детям, сказав, что пока жив и ходит, сам в состоянии ухаживать за своей единственной и любимой. Врачи говорили, что, скорее всего, бабушка останется до конца своих дней прикованной к кровати и мало кто верил, что она сможет подняться. Дед носил ее на руках в ванную комнату и мыл, как дитя (так он ее тоже порой называл), менял постельное белье, одежду, сам все стирал и гладил, кормил ее, в буквальном смысле слова, с ложечки и произошло чудо- бабушка начала подниматься.

Врач научил деда делать массаж и гимнастику. Я старался чаще приезжать, и мы вместе с дедом рассказывали бабуле всякие истории. Бабушка поначалу только мило улыбалась, а потом стала пытаться что-то произносить. В один момент, ее трудную речь можно было, вслушиваясь, разобрать и даже понять смысл. Каждый день происходили какие-то маленькие улучшения, и, хорошо помню тот день, когда я увидел, как она стояла на двух ногах рядом с диваном, оперившись на клюку, сделанную дедом из хоккейной клюшки.

Но как говорят, беда не приходит одна. В какой-то момент дед заночевал на кровати в спальне и ночью вновь услышал зов бабушки. Она решила самостоятельно подняться за лекарствами, упала и сломала шейку бедра. Может, в этой ситуации все бы опустили руки, но не дед.

Он мне рассказал, что врач однозначно заявил, что в таком возрасте подобные переломы не срастаются. Не знаю, кто деду подсказал, но в бабулину еду он стал добавлять толченую яичную скорлупу. Это было еще одно непростое испытание и вновь произошло чудо- нога срослась, правда, одна стала короче другой. Через какое-то время, после массажа и тренировок, бабушка потихоньку начала вставать, а потом научилась сама передвигаться с двумя клюками. Врачи не могли поверить, да и никто не мог поверить, что такое возможно.

Мы сидели вместе на кухни. Я пил чай, дед занимался своим любимым делом- плел очередную корзину, а бабушка ему помогала своей клюкой- пыталась собрать кору от ивового прута. Пример взаимной любви и верности- это их жизнь. Они любили немногословно, истинно верили, всегда помогали другим -отдавали последнее и дорожили друг другом так, что в любую минуту были готовы к самопожертвованию. Я помню Вас, дорогие мои, пусть Ваши души вместе радуются в вечности, а Ваша жизнь будет истинным примером для живущих ныне.

Едва задремав, он услышал, как скрипнула дверь в палату и на пороге стояла она, моя бабушка, его жена. Дед сказал, что узнал ее только по ярким неповторимым глазам. Она была вся исхудавшая, грязная, в порванной одежде.

Получив известие о том, что ее муж ранен, она бросила все и поехала. Почти две недели ничего не ела, попала за линию фронта, пряталась, ползла, ночевала в лесу на снегу…и добралась до госпиталя. Бабушка всю оставшуюся ночь простояла н коленях у кровати деда, плакать не было сил, все слезы уже были выплаканы.

Под утро в палату зашла сестра и сказала, что в госпиталь приехал какой-то известный хирург и он хочет срочно осмотреть деда. Операция прошла успешно и гангрену впоследствии побороли. Дед остался с ногой, после войны он несколько лет ходил с тростью, но сумел сам победить хромоту, и я его помню, как сильного, крепкого мужчину.

А бабушка всегда была с ним рядом и жили они, как две горящие свечи- тихо, мирно и ярко. После смерти бабули, дед ненадолго задержался и думаю, что там, в вечной жизни, они так же идут рука об руку, излучая свет настоящей любви и преданности.

Шли годы, и мы виделись и общались не так часто- семейные заботы, работа, рутина…МЫ построили дома, у меня два взрослых сына и у него тоже два сына- мы с братом счастливые люди. Тут недавно что-то защемило сердечко и как-то стало не по себе- после этой многолетней жизненной гонки захотелось живого общения с братом. Я плюнул на все, позвонил ему и поехал.

Мы гуляли допоздна в его селе и утром снова гулял и говорили, говорили, говорили…как тогда, много лет назад. Мне больше не хочется отпускать его цепкий взгляд, хочется чаще общаться с ним и его семьей и встречать их в нашем с женой доме, заранее затапливая баню. Он у меня один, младший и нет никого ближе.

Я знаю, брат, что ты прочитаешь это рассказ и хочу сказать, что готов тебе вновь отдать не только ботинки, но и часть своего сердца, чтобы мы могли встречаться и разговаривать, и держаться рука об руку да нашего последнего дня… хотя и потом, рождаясь для вечной жизни, я уверен, что мы снова будем вместе.

Дед прошел всю войну, получив три ранения и закончил свой поход на втором Украинском командиром батареи. После войны он долго лечил ногу, которая была раздроблена осколочным снарядом и каким-то чудом была собрана в госпитале и спасена. Он много лет хромал и ходил с палочкой, но сильный характер и огромное желание быть в строю победили. После нескольких операций кости нормально срослись, и палочка была более не нужна. Все годы своей реабилитации он носил портянки и сапоги, военное галифе и потертую гимнастерку и говорил, что для него это самые удобные обувь и одежда.

Когда мы с братом выросли и стали узнали об истории жизни нашего героического деда, нам стало очень стыдно, что мы подсмеивались над его портянками и галифе. После его смерти, нам с отцом удалось сохранить часть его наград, галифе и гимнастерку, а вот портянки и сапоги куда-то бесследно исчезли. Видимо, кто-то из родственников решил, что не стоит беречь старье и выкинул, ну а мне, все-таки, хочется сохранить памятную историю о портянках, ведь именно в них и старых солдатских сапогах мой дед обрел новую жизнь уже в мирное время.

Я спрятался за деда, трясясь от страха. Дед положил мне свою большую ладонь на руку и сказал, чтобы я не боялся, что это мой дядька. С этого момента в доме началась совсем другая жизнь, в которой я за каждое слово или хлюпанье чаем за столом получал подзатыльник или фофан по голове от своего новоиспеченного родственника (естественно, во время отсутствия родителей). Это “воспитание” продолжалось несколько месяцев, и, ложившись спасть, я тайком плакал, мне было страшно, что этот человек может, как мне казалось, зарубить топором моих родителей, бабушку и дедушку топором. Я этого никому не рассказывал, терпел, как мог, пока однажды ночью в дом не зашли какие-то люди и после их визита мой родственник пропал надолго.

Эти несколько месяцев стали горячим воспоминанием и только по прошествии нескольких лет начали затухать, но было суждено случиться и второй встрече, после которой я много узнал о своем родном дядьке, и, поверьте, тогда я был не готов понять, что так жизнь может закрутить человека, что и поверить трудно.

Он был отличником в школе, потом пошел в техникум, из которого забрали в армию. Родители не баловали и сказали, что отслужишь, вернешься, будешь работать и учиться, сам строить свою жизнь. В армию его провожала девчонка, которую он очень любил. После года службы на Новой земле, он узнал, что она вышла замуж и стал выпивать. На острове проводились ядерные испытания и солдатам давали спирт. По возвращению армейская привычка не ушла, он попал в компанию, напился в очередной раз и в таком состоянии заснул у магазина, который обворовали собутыльники. Так получилось, что все взял на себя, попал на химию, сбежал, добавили еще три года, и вся это история продолжалась более 10 лет, потому что после последовали еще 2 судимости и все по пьянке.

Когда я его увидел во второй раз, предо мной находился человек, побитый жизнью, но не сломленный. Да, осталась привычка пить чифирь, кратко и колко говорить, но он более не пил алкоголь, от слова “ вообще”, устроился грузчиком в хлебный магазин, женился и в семье родилось двое сыновей, моих двоюродных братьев.

Годы не прошли бесследно для его здоровья, и он давно ушел в другой мир, но я, почему-то, приходя на могилу (он похоронен рядом с бабушкой и дедушкой), смотрю на фотографию и вспоминаю его глаза при нашей последней встрече. Они, как будто, просили прощения за те подзатыльники и фофаны, отпущенные мне сгоряча. Сейчас эта история жизни человека очень напоминает тот момент с разбойником, который раскаялся на кресте, и я давно его простил, потому что уверен, что мой настоящий дядьке был внутри добрым и светлым человеком.

Дед воевал героически, был три раза ранен, выжил. Бабушка была ветераном трудового фронта и была награждена несколькими медалями. Они прожили вместе долгую, счастливую жизнь в деревне, хотя на какое-то время дед уезжал в Москву, где жил и работал.

История бабушкиного происхождения и, по сути, древо мои родственников до сих пор остается большой загадкой. Я по крупицам собираю о них информацию. При жизни бабушки и деда, эта тема была закрытой, они просто отмалчивались или переключали разговор, мой отец что-то знает, но то, о чем он мне рассказал, не дает возможности зацепиться за что-то конкретное.

Есть еще один интересный момент- та деревня, куда дед вернулся после войны, это другой населенный пункт, не тот, куда они были сосланы до войны. Очевидно, что дядька-генерал опять помог, потому что эта деревня — это его родина, и там совсем недавно ему была поставлена мемориальная доска.