На четвертом курсе к нам зачастили «покупатели». Кто это такие? Это такие эмиссары из транснациональных корпораций, реже из отечественных, вербующие студентов на работу. Сначала на полставки, потом на полную. С хорошей зарплатой. Пришли даже люди из МИДа.
И говорят:
«Есть кто со знанием французского языка на дипломатическую работу?»
Есть, конечно. Я, например.
Прохожу тест, мне назначают встречу на Смоленской, в знаменитой высотке.
Я го-оордый, куда деваться!
Думаю, куда именно во Францию меня пошлют? В Париж было бы самое то. В Монако тоже норм. А вот куда-нибудь в захолустье – в Монпелье там или в Тулузу – не поеду.
В общем, мечтая, поднимаюсь на какой-то высокий этаж, и встречают там меня два мужичка. Такие в костюмчиках, с неприметными лицами. И говорят: язык знаете? Я отвечаю: немного. А водить умете? Я отвечаю: нет. Женат? Нет, свободен. Понятно, говорят они, нужен помощник атташе посольства. В Бельгию и Канаду не поеду, говорю я. И во Францию абы куда тоже. Они переглядываются.
- Вам знакома такая страна – Бурунди?
- Что? – спрашиваю я.
И они показывают мне на карте Африки какую-то точку, чуть ли не на дне озера Танганьика.
- Вот здесь. 600 долларов в месяц. Работа с документами.
- А… девушки?
Я, очевидно, был настолько растерян, что они оба рассмеялись.
- Проблем не будет…
Каюсь, я сомневался. Даже рассказал об этом своей репетиторше.
Та изломила брови:
- Слава? И вы еще думаете? Это же работа мечты!
- Я там в обезьяну превращусь, Ольга Игоревна…
- Слава, обезьяна – это не самое худшее, что может выйти из человека, поверьте мне на слово…
В общем, отказался я.
И вспомнил об этом случае только годы спустя, когда мой друг рассказал, как был в Анголе.
- По делам ездил?
- А то. По очень важным. Надо было на каком-то совещании, когда спросят, кто из «Лукойла», ответить: «Я!» В посольстве встретил Серегу Шибалова, помнишь такого? Уехал туда на четвертом курсе, теперь второй секретарь. Толстый, бананами питается. Одичал среди черных баб! Того и гляди на дерево залезет…
Вот так оказалось, - международное право это всего лишь пустой звук.
ПС
Оказывается Третий Рейх соблюдал законы дипломатии лучше, чем современная Польша.
22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на СССР, нарушив Договор о ненападении. Между тем в отношении советских дипломатов нацисты скрупулезно соблюдали принятые мировые нормы. И ни одному гестаповцу или эсесовцу не пришло в голову вломиться в посольство и арестовать или избить нашего дипломата под каким либо предлогом.
Источник Кегель Г. В бурях нашего века: Записки разведчика-антифашиста. — М.: Политиздат, 1987 г.
БУХАРЕСТ, 24 мая. /ТАСС/. Румынские прокуроры предварительно задержали гражданина страны по обвинению в государственной измене. Как утверждает Управление по борьбе с организованной преступностью и терроризмом Румынии (DIICOT), он якобы отправил в посольство РФ в Бухаресте фотографии с румынскими или принадлежащими НАТО военными объектами.
"23 мая 2024 года прокуроры DIICOT задержали обвиняемого [румынского гражданина], в отношении которого ведется расследование по совершению преступления государственной измены", - указывается в сообщении. В ведомстве утверждают, что "из представленных доказательств" якобы следует, что "начиная с 2022 года он вел наблюдение за румынскими или принадлежащими НАТО военными объектами, находящимися вблизи города Тулча, собирая информацию военного характера и фотографируя боевую технику и перемещение личного состава на границе с Украиной, которые передал дипломатам посольства РФ в Бухаресте".
В сообщении говорится, что в результате обыска по месту жительства задержанного был обнаружен и изъят ряд вещественных доказательств. Был уведомлен Апелляционный суд Бухареста, который распорядился о предварительном задержании обвиняемого на 30-дневный срок.
Действия осуществлялись при поддержке Румынской службы информации (РСИ, госбезопасности), генеральной дирекции военной разведки министерства национальной обороны и жандармов бригады спецназначения жандармерии "Влад Цепеш", а также управления спецопераций генерального инспектората румынской полиции.
ТАСС запросил комментарий посольства РФ.
Согласно порталу судебных инстанций, имя задержанного - Александру-Дорин Пискан. Румынские СМИ уточняют, что Пискан - житель города Плоешть, который два месяца назад сообщил в Facebook (запрещен в РФ, принадлежит компании Meta, которая признана в РФ экстремистской), что намерен баллотироваться в качестве независимого кандидата на местных выборах в городскую мэрию.
"С тревогой констатирую, что интерес к гражданину и городу вытеснен борьбой за голоса, за должности, привилегии и сведение политических счетов, а политики полностью оторвались от реальности и граждан", - написал он. Согласно официальным данным центрального избирательного бюро, Пискан не вошел в число кандидатов, допущенных к участию в выборах, которые пройдут 9 июня.
Министерство иностранных дел Киргизии позитивно оценивает слова официального представителя российского МИДа Марии Захаровой о приверженности Москвы Венской конвенции о дипломатических сношениях, после начала проверки в связи с жалобой жены киргизского дипломата.
Об этом говорится в заявлении, распространенном пресс-службой ведомства.
Захарова ранее написала в телеграм-канале: «Еще раз подтверждаем уважение нашей страной Венской конвенции и незыблемость дипломатического статуса. Расследование, о котором заявили коллеги в МВД, дополнительно это подчеркивает».
«С удовлетворением восприняли комментарий официального представителя МИД Российской Федерации М. Захаровой о незыблемости дипломатического статуса и приверженности Российской Федерации Венской конвенции о дипломатических сношениях», — оценили слова дипломата в киргизском МИДе.
Официальный представитель российского МВД Ирина Волк ранее сообщила, что 8 апреля полицейские проводили «профилактический обход» жилого сектора Москвы. По ее словам, жительница одной из квартир дома на Нижегородской улице «категорически отказалась предъявлять сотрудникам полиции какие-либо документы, удостоверяющие ее личность», сообщив, что является супругой сотрудника посольства Киргизии.
Волк заявила, что у полиции не было данных, что в этой квартире живет семья дипломата. Она подчеркнула, что сотрудники ведомства во время общения с женщиной не входили в квартиру и не оказывали физического и психологического воздействия.
Телеграм-канал ВЧК-ОГПУ 11 апреля сообщил, что полицейские «вломились» в квартиру советника посольства Киргизии в России Манаса Долдошбекова. По данным канала, после предъявления дипломатических паспортов силовики продолжили «в агрессивной форме требовать предоставить документы о постановке на миграционный учет, в результате чего были причинены телесные повреждения супруге дипломата».
Волк сообщила, что МВД начало служебную проверку после жалобы женщины. В МИД Киргизии заявили, что публикация представителя ведомства вызывает вопросы, поскольку из нее следует, что пострадавшая с детьми, находясь в своей квартире, сама стала виновницей инцидента. «Это противоречит здравой логике», — считают в ведомстве. Министерство выразило надежду, что расследование будет оперативным и объективным.
...Обсуждения продолжились. Фридрих решил переиграть условия договора, когда отправил ту партию из 80 возов. Он предлагал согласовывать размер пошлин по факту каждого провоза, в этот раз - 60 тыс талеров, разбив на два платежа. И хотел обусловить постоянные выплаты согласием шаха, для чего едут новые послы. Русские не позволили соскочить и требовали обещанных фиксированных сумм. В итоге гольштинцы дополнительно отдали 20 тыс за право транзита. За что де Мушерона и Давида Рутца, людей Брюггемана, сняли с должностей, вместо них в Москву поехал Петер Марселис, что характерно, купец из Гамбурга. Его куратором стал Филипп Крузиус, назначенный представителем герцога в шведском Ревеле.
Фридрих уже понял, что не сможет выполнять условия договора, и попросил его «уничтожить». Отзыв соглашений обосновал фейковым пунктом о разрешении торговли шахом. Пункт же «не по данному им [герцогом] наказу учинен, но по прихоти и воровству плута Брюггемана», который уже наказан. И вообще, ни один правитель не в ответе за договор, заключенный в нарушение прямого приказа, тем более «воровским образом единственно в свою [Брюггемана] пользу». Ловко. Шведы ничем связаны не были, но Фридрих подставился тем, что заключил союз с Кристианом IV. Сложные дипломатические маневры привели к тому, что шведы в декабре 1643 г. вероломно перешли границу прежде нейтрального герцогства, и захватили его за неделю. В итоге маленькой войны, спустя месяц, Фридрих уже уступал Киль и Эккернфёрде шведам и выплачивал 100 тыс талеров, которые еще пришлось занимать в Гамбурге.
Фридрих еще легко отделался, шведы ничего не имели против него, при условии нейтральности; а вот Кристиан увяз на два года; картинка
Русские силой действовать не могли, переговоры продолжались. Фридрих предлагал проценты оборота под гарантию свободного транзита. Царь всё понял. Воеводам на персидской границе приказано не пропускать гольштинцев без особого распоряжения. Ссылкам на недружелюбие шаха не поверили, и отправили посла в Исфахан для подтверждения. К шведам и датчанам выехал Ганс Гельмс, дед 70 лет, который переводчиком участвовал в подписании договора в 1634 г. Крузиус сумел перехватить инструкции Гельмса. Там особой наглости не было, поручалось разведать позиции королевских величеств, не чураясь взяток. Кристиана IV просили оказать давление на Фридриха, чтобы выплатил обещанное. Крузиус иронично отмечал, что голландские купцы убедили русских, будто король имеет какую-либо власть над герцогом.
Тем временем Марселис безуспешно обивал пороги Посольского приказа. Купец уже бывал в Москве, и манеру русских понимал: сначала будут упрямиться и не поддаваться, поэтому необходимо продолжать заваливать прошениями. Крузиус подход одобрил; Марселис объявил, что «поставленная в договоре погодная дача 600 тысяч ефимков с этого торга - истинная невозможность, потому что это дело в Персии оказалось не таким, как говорено было с российской стороны». Русские отвечали: «обвинение на посла Брюггемана пустое, потому что он, князь, сам подтвердил всё им в Москве учиненное», нового договора «делать не для чего» и что Россия от этого дела «никогда не отступится». Насчет персов было тревожно, ведь русские продолжили контакты с шахом. Вернувшийся Имамкули-султан сообщил бы о втором посольстве гольштинцев. Поэтому к шаху направили тайно письмо, что делегации не будет, потому что она задержана по произволу русского царя.
кто вёл переговоры с русской стороны, не упоминается; вероятно, это был глава Посольского приказа Фёдор Лихачев, который уже общался с гольштинцами в 1636 г.; иллюстрация из любопытной книжки XIX века, Описания в лицах царской свадьбы; ёё разбор
Готторп признал поражение летом 1642 г.: «князь, изъявляя свое неудовольствие, просит государя не укорять его сим делом». Марселиса отозвали из Москвы, поручили продать резиденцию Компании и вычесть свое жалование из вырученных 8 тыс рублей. Николая де Бея тоже уволили, он работал в Гааге на протяжение 8 лет, тщетно пытаясь привлечь в дело голландских купцов. В декабре царю сообщили, что раз «его царское величество не хочет заниматься этими вещами [торговлей], то и мы не будем заморачиваться». Мое почтение белизне пальто этого господина, но бумаги компроматом оставались у царя, и с датским королём он нащупывал взаимопонимание, так что Фридрих всё-таки ворочался ночами, как бы с него не выбили долги. Крузий же успокаивал герцога в октябре 1642 г.:
пакт, акты и протокол в бумагах составлены так, что ничего не гарантировано... но что всё основано на определенных условиях, и поскольку ни одно из них не было выполнено до сих пор, и не следует надеяться, что они будут выполнены, принудить к исполнению каких-либо обязательств невозможно, они обеспечены "дешевыми и мертвыми буквами"
Красиво. Но всё-таки летом 1643 г. в Москву был отправлен новый посланник, на этот раз старый наш знакомец Адам Олеарий. Ему поручено было соглашаться на любые условия и обещать что угодно, лишь бы забрать договор. Также ознакомиться с бумагами уже покойного Бальтазара де Мушерона, при необходимости сжечь [документы, а не труп]. Несмотря на пышный прием и повторение предложения перейти на русскую службу [в 1639 г. давали контракт с свободой выезда], Олеарий вернулся, ничего не добившись. Русские передали грамоту, которая слово в слово повторяла их письмо с «домогательством» от 24 января 1641 г. Крузий посоветовал забыть и отпустить. Сам же Филипп Крузиус переметнулся к шведам, не зря же служил в их городе.
собственно Адам Ольшлегель, Олеарий это латинский псевдоним, а за разносторонние научные интересы его называли «гольштинским Плинием»; до конца жизни работал на Готторпа, будучи придворным математиком, библиотекарем и советником; вот такую штуковину сделал
...Спустя десять лет в Нойштадте арестовали Тимошку Анкудинова. Эхо Смуты, сорок лет уже прошло, а по всей Европе продолжал разъезжать самозванец, выдававший себя за сына царя Василия Шуйского. И таки находил сочувствие при дворах Рима, Константинополя, Вены, вот и до владений герцога добрался. В Москве его приговорили к смертной казни за «растрату, поджог и убийство» еще в 1643 г., и объявили в международный розыск. В Стокгольме уже пытались задержать, но ему удалось скрыться. А в Гольштейне удача закончилась: его опознал купец Петр Митклаф, ранее чем-то Тимошкой обиженный, и донёс куда надо. Богатый улов, о котором Фридрих немедленно сообщил царю Алексею, и предложил обменять на договор. Находясь в выигрышном положении, герцог не удержался от упреков:
Неоспоримо, как его царское величество-ваш отец [Михаил] на намеченных персидских переговорах с великим правителем [шахом]... не только заметно помешал, но и заставил голштинскую легацию несколько раз возвращаться, ничего не добившись, и получать новые инструкции, вследствие чего хорошая возможность вести переговоры по этим вопросам была большей частью потеряна напрасно, а [ваши усилия помешать] доброму намерению нашего достопочтенного герцога стали известны всей Европе.
Что ж, несмотря на раздражение, заполучить перебежчика царю хотелось сильнее, и Анкудинова обменяли на бумаги. Еще одна смерть, которая подвела итог Проекту. Кикзее называет Фридриха типичным правителем эпохи барокко, который заботился больше о престиже своей короны, чем о практических результатах. Есть такое, в 1634 г. владения герцога пострадали от сильнейшего наводнения, погибло 15 тыс человек. Только на одном острове Нордштранде, было разрушено 1500 домов и потеряно 50 тыс голов скота. «Железные дамбы», считавшиеся неприступными, оказались бесполезны. И хуже всего, земля была отравлена соленой водой и занесена песком. Спустя десяток лет жители жаловались, что наводнение нанесло больше ущерба, чем война.
Что же предпринял герцог, не считая великолепных планов персидской торговли и основания первого университета [тоже не фартануло] в Гольштейне? Обязал владельцев заболоченной земли строить дамбы за свой счёт. А на невостребованные участки приглашал иностранцев, бесплатно раздавая землю, c тем же условием возведения дамб, обещая когда-нибудь в будущем льготы и освобождения от долгов. Ожидаемо местные не справились, и тот же Нордстранд был передан нидерландским колонистам [вспоминаем проект голландского же Фридрихштадта], которые в гидротехнику умели. Со стороны немцев-лютеран выглядело так: «переселенцам, некоторые из которых были католиками [из Южных Нидерландов, нынешней Бельгии] предоставлялись всевозможные свободы и льготы, в то время как прежнее население в большинстве своем вынуждено было скитаться по чужим землям нищим и обездоленным». [Geschichte, сс. 670-671]
какая-то старая деревянная дамба на Северном море, источник; стихия до сих пор не укрощена, что вынуждает планировать всякие мегапроекты
Возвращаясь к проекту персидской торговли, то герцога подвели «сангвиническая недооценка трудностей» и незнание реальных условий [справедливости ради, знания о Востоке было мало где получить, если самому не поехать]. В частности, расстояния в России прикидывали по среднеевропейским стандартам. И недооценивали царский двор, с его «по-крестьянски коварной» политикой, недоверием к иностранцам и внезапными изменениями решений из-за мелочей. Кикзее подытоживает, что царь «не созрел для соблюдения действительно обязывающих контрактов» [сомнительно, не окей].
В реальности же гольштинцы опоздали и проиграли конкуренцию англичанам и голландцам. Главный экономический аргумент - турецкие пошлины - был бит развитием порта Бендер-Аббаса на берегу Индийского океана. Голландцы еще пытались зайти в Россию по персидскому проекту в 1675 г., а шведы, через того же Крузиуса, в 1650 г., оба раза безуспешно. Да и армяне, получившие разрешение в 1667 г., разорились. Все попытки разбивались о давление русских купцов на свое правительство.
Вероятно, «просвещенный» правитель Фридрих III утешился той сенсацией, что произвела в Европе научная книга Олеария [десятки еще прижизненных изданий на нескольких языках].
В Готторпе сначала приняли Имамкули-султана. И переговоры стали обоюдным разочарованием. Посол не имел полномочий для заключения торгового соглашения. Шах буквально предлагал дружбу, посылать туда-сюда делегации; конкретики ноль. Причем подарки привез роскошные, на 25 тыс талеров; все же, шах питал надежду на заключение союза с европейскими правителями. Крузиус предполагал, что Имамкули потребует утвердить на бумаге союз против турок. Реальность была жалкой - состряпали ответ так, чтобы не разгневать прежде времени и умолять о разрешении торговли. Имамкули-султан покинул Гольштейн спустя два месяца, c письмом герцога, в котором тот просил шаха ожидать нового посла.
О переговорах с русскими известно и того меньше. Факт, что денег им не дали; и будто бы в Москве другого не ждали. Еще летом прибыл от Брюггемана к Мушерону [он оставался представителем Компании] некий Яков Сверкель. Посла смутила несогласованная «прибавка» в тексте ратификации, что в случае неуплаты 300 тыс ефимков следовало взыскать деньги с послов либо с самого князя. В декабре Мушерон столкнулся с задержкой новых послов и 80 возов товаров в Персию на 400 тыс талеров. Три месяца бодания, жалоб на понесенные убытки от снабжения первого гольштинского посольства и лишь 20 тыс ефимков уплаты сверх положенного сдвинули возы с места. В марте 1640 г. Сверкель был отпущен в Готторп с выговором за неуплату денег и за «порицание русских думных людей» [та история про взятку дьяку Чистому].
Первоначальный оптимизм от возвращения Брюггемана, который «значительно облегчит дело», сменился раздраженим от осознания провала. Негласно сошлись во мнении сделать купца крайним. Сначала секретарь посольства добился через суд извинений за оскорбления. Затем Фридрих потребовал подробный отчёт об истраченных деньгах, и «дано было довольно продолжительное время, но всё-таки такую во всем отчетность он, Бругман, представил крайне неудовлетворительно». Теперь купца обвинял лично герцог, «назначив для того особого правительственного обвинителя перед особым судом, составленным из дворян и высокоученых господ ассесоров». Список обвинений поражает:
Бругман нарушил верность... нагло и совершенно безболезненно переступил границы данных ему повелений, потерял всякую добросовестность, честь и стыд... подменял бумаги, писанные к высоким особам, делал ложные доносы... постыдно расторг свой брак, вёл злую жизнь, совершил умышленное убийство [засёк персидского солдата на обратном пути], растратил вверенное ему имущество и деньги его княжеской светлости на многие тысячи...
В чем и правда был виноват Брюггеман, так это в упрямой вере в успех дела. Вследствие чего приукрашивались отчёты и давались легкомысленные обещания. В итоге Проект становился рентабельным лишь на миллионных оборотах, а на реальных суммах проигрывал уже налаженным английским и голландским схемам из-за выплат шведам и русским. Особенно герцога возмутило дерзкое требование изгнания голландцев из Персии, что могло и войну спровоцировать. Фридрих покровительствовал оранжевым, тщетно пытался привлечь их в Компанию.
В общем, всё сложилось против Брюггемана; в октябре 1639 г. его арестовали и 2 мая 1640 г. приговорили к повешению. По указу герцога помиловали и казнили достойным способом, ударом меча по шее. Олеарий встречался с ним перед смертью. Его рассказ сильно отдает литературностью и христианской моралью: раскаяние, исповедь, прощение за обиды в слезах, «разные разговоры о духовных предметах» и «неужели ты думаешь, что я устрашусь смерти». Даже еcли делить на два и критически воспринимать, то Брюггеман вёл себя достойно, не пытался скрыться [а мог ведь залечь на дно в Брюгге - десять постов ждал момента для этой отсылки], да и на суде признал вину, что всё изначально было мошенничеством.
Оценки его личности разнятся. Ловягин пишет, что все приписываемые преступления не имели такого негативного влияния на успех дела, как объективные обстоятельства (расстояния, риски, конкуренты, объемы производства, неодобрение шаха). И высоко оценивает дипломатические навыки - заключенные им договоры ратифицировались всеми сторонами. Ратцель, геополитик XIX века и автор биографической статьи об Олеарии, считает казнь Брюггемана «темным, не вполне выясненным пунктом». Ломайер, автор статьи в словаре XX века, определяет купца скорее авантюристом, чем дипломатом. Нетерпеливость, вспыльчивость и несправедливость осложняли отношения с подчиненными. Энергичное и напыщенное поведение имело успех в России, но в Персии только нажило врагов.
Еще есть теория Г. Ф. Мюллера, который необоснованно ссылался на путешественника XVII века Шардена. Брюггеман был гражданином Гамбурга. И вся затея с использованием Готторпа это прикрытие дряхлеющей Ганзы, которая не могла действовать открыто [почему?]. Стал-быть, купец был пешкой, которой пожертвовали. Американец Барон, делавший перевод Олеария на английский в 1967 г., считает версию Шардена-Мюллера надуманной и опровергнутой работой в датских архивах Кикзее (у того в приложении к книге есть и оригинальные отчеты Брюггемана о переговорах в Москве и Персии). Сам Барон считает поведение Брюггемана в Персии безответственным и «настолько далеким от благоразумия, ожидаемого от посла, насколько это вообще возможно» [тезис Олеария, из последней главы книги].
Теорию в духе заговора могу и от себя предложить. Краем уха зацепил подкаст Домнина, выпуск про Персию [кстати видел его на пикабу в комментариях, ник правда не вспомню]. Он приводил любопытные факты про тёплые отношения между шахом и царем. Персия была первой страной, что вообще признала Михаила Романова как правителя. России был предоставлен кредит в «7 млн золотых» [только 7 тыс и серебром, источник] и в подарок направлены трон [все же его пораньше привезли, а вот ризу самого Христа получил Михаил], не говоря уж про икру заморскую, баклажанную. За десять лет до событий в Персии бывал Федот Котов, от которого остались путевые заметки. Да и вообще, Астрахань уже была развитым торговым портом. Впоследствии, уже при царе Алексее в 1667 г., торговую привилегию получат именно персидские армяне. Так ли уж нужны были русским какие-то европейцы?
вот эту табуреточку подарил Годунову шах Аббас; подробнее
Договор с гольштинцами защищал тех русских купцов, которые уже торговали в Персии, и по сути немцев выдавливали на неосвоенные, а потому не самые выгодные, товары. Против них могла сыграть и общая с персами подозрительность к настырным европейцам. Романчуков вёз какое-то письмо к шаху, Олеарий отмечал хитрость посланника. И русского приняли при дворе раньше, чем немцев. Можем ли мы предположить, что он мог настроить шаха как минимум быть настороже? Все бы так, только самоубийство Романчукова не укладывается в схему. Если ему была поставлена тайная задача помешать немцам, то ведь у него получилось. Не хочется верить, что он так по-иезуитски втёрся к иностранцам в доверие, ведь постоянно оказывал им дружеские услуги. Но в Москве его ждала опала. Может, дело в том, что отчеты Романчукова не бились с лживыми рапортами Брюггемана, в которых обо всем договорились. С немцами ведь ехал и персидский посол, какие еще доказательства нужны... В общем, история не менее мутная.
Диалектично, но смерть Брюггемана будто перезапустила дело его жизни. To be continued...